Пальцы Амура сжали вкусно пахнущее даже через пергамент угощение. Мальчику нравилось работать и жить в поместье: кормили каждый день и много, обращались неплохо, если не косячить. Нравилось думать, что когда-нибудь он и сам окажется на месте старшего, станет делать всякую важную работу и давать указания, и все будут бояться и уважать уже его.

Но сейчас Амура сковывал холодный страх подвести Равеля. Что делать, мальчишке было, в общем-то, все равно, да с Доверенным и не поспоришь. Но вот не справиться с задачей, какой бы там она ни была, неважно по какой причине, – это конец. Амур слышал и видел, что бывало с нерадивыми прислужниками. Значит, ему нужно во что бы то ни стало выполнить сказанное.

В горле противно пересохло, нос забил неаппетитный запах мокрой шерсти кшана.

– Конечно, господин Равель, – парнишка не осмелился поднять глаза на Доверенного.

– Вот и договорились, – Равель коснулся морды зверя, огладил животное. – Пойдем-ка побеседуем, с кшаном позже закончишь.

Многолико бурлил рынок, тесно зажатый каменными рукавами улиц. Густо дышал в лицо парнишки торопливой духотой, вкусно зазывал сладким текучим ароматом выпечки, обещал кислую нотку сушеных ягод, манил плотным запахом томящегося в жаровнях мяса. Вольготно струился меж лавочек рано пришедший этой весной зной, оттирал-подталкивал в тень разномастных навесов покупателей, словно подыгрывая в торге. Робкий ветерок, невесть как прорывавшийся изредка с побережья Ианты, дразнился мнимой свежестью, на деле привнося лишь неприятный солено-рыбный дух.

Амур шумно сопел, разглядывая окружающих. Сквозь зубы мальчишка как заведенный повторял стишок-считалочку:

Бесконечным морем колыхалась-гомонила толпа (вроде и рыночек небольшой, а народу!), звонко вбивал ритм молот коваля, дерзко врывалась в препирания толпы дудка менестреля, речитативом накладывались щедрые призывы лавочников. Чуть тише и спокойнее становилось лишь на соседних улочках-отворотах, где сплошь и рядом квартировали торговые и клановые гильдии – ишь, богато устроились близ тупичкового рынка!

Вон сколько народу, и чего только не было, хоть и не ярмарка! Глаза разбегались: где тут за всем уследить?

Амур и не уследил, едва не упустил момент! И когда та темная эльфийка прошмыгнуть успела? Хоть вовремя признал, а не то быть беде. Мальчик покосился на Яблоневую улицу, аллею с клановыми домами: из каких дверей-то вышла девушка? Показывать ему показывали, да толку, коли вывески все однотипные, поди запомни, а он будто читать умел. Вот ведь! Амур пропустил темную эльфийку мимо себя, выждал с полминуты и двинулся следом через толпу.

Согласно плану Равеля, пацан несколько дней потратил на подготовку, жил и подрабатывал на этом самом рынке, изучал окружение, запоминал свои цели и мелькал физиономией среди торговцев и стражников.

Планирователи, в кшаний зад их всех! Какой из него, Амура, притворщик-то?! Легенду выдумали, еще зубрить заставили, чтоб им!

Только задачи с такими, как Равель, не обсуждались – они выполнялись.

Невпопад заурчал живот, измученный волнением и впроголодь прошедшими днями подготовок (за грязную работу на рынке заплатили едва ли крохи). Злясь и на Равеля, и на духоту, и на темную эльфийку, Амур прибавил шаг, кусая губы: не потерять из виду, только бы не потерять из виду!

Цель остановилась. Украшалки рассматривает, цаца какая. Словно своих браслетов-кулонов мало ей, вон, аж на солнце бликует вся! Ах ты ж, еще и смеется над тупыми шутками тупого торговца, что пару дней тому назад нанимал мальчишку тюки перекладывать (даже на обед работничку не расщедрился, паскуда!).