Вон мужчина – темный эльф, мрачно взирающий на каждого приближающегося. Неприязненно косился на приставленную стражу. Мужчина не прожил даже третью половину столетия, довольно молодой. Он осматривался, стоя со скрещенными руками, пальцы с силой впивались в предплечья. Преступник.

Еще более юная, чем темный эльф по соседству, оркша, бледнеющая то ли от страха, то ли от решительности, отчего ее кожа становилась ярко-зеленой. Не похожа на преступницу, у тех взвешенный, острый либо совсем отрешенный взгляд. Доброволец?

Уходили к Богам в их мире всегда одинаково: лет под триста – триста пятьдесят и позднее, по собственному желанию, когда понимание прожитых веков начинало преобладать в мыслях, затмевая даже усталость. Разум не выдерживал бремени возраста. Реже Уходили более молодые эйдосы, едва перемахнувшие за полтораста лет. Ритуал Ухода выполнялся в любом Храме, при искреннем и добровольном молитве-обращении желающего Уйти к Богам. И Боги принимали просьбу, мирно усыпляя просящих. Ритуал проводился самостоятельно, лекари не требовались. Но Уйти самому можно лишь в Храме и только с искренним добровольным прошением. Тогда никакие целители уже не могли переродить Ушедшего эйдоса.

Повезло воинам.

Воин получал серьгу и звание Мэтра при владении тремя видами оружия на уровне золота. Аркалан так и не добилась успехов в бою, хотя и честно пробовала заниматься с оружием.

Повезло магам.

Давалось боевому магу звание Магистра при установлении использования им высшего заклинания, разрушительной силой соизмеримого с единовременным обстрелом блока катапульт.

Лекарям не повезло. Чтобы получить серьгу и связанные с ней полномочия и обязательства, целитель должен был уметь отправлять живого эйдоса к Богам. Навсегда. Без права перерождения.

Те, кто лишался рассудка ввиду разных обстоятельств (пытки, старость, душевные расстройства), к Богам отправиться самостоятельно не могли из-за отсутствия осознания происходящего. Тогда им помогали целители-Ведуны, носители серьги. Ведуны просили Богов за тех, кто не имел возможности обратиться самостоятельно, им не нужно было при этом находиться в Храме.

С преступниками, приговоренными к Уходу, процесс протекал несколько иначе. Никто, включая целителя-Ведуна, не мог насильно отправить хранящего разум эйдоса к Богам. Только лишенных рассудка. Никто не мог навязать другому такую волю. Но преступники должны были быть казнены.

Многих просто-напросто отправляли в Храмы, где дозволяли мирно отойти к Богам, но в отношении более серьезных преступлений закон Короля Кайдена Церано предусматривал только казнь через лекарей, что было гораздо страшнее, дольше, тяжелее морально. Тех, кто отказывался быть казненным Ведуном, принуждали, жестоко пытая. И это действовало. Так что осужденному приходилось выбирать: либо тихо завершить свое существование, либо подвергаться мучениям до такой степени, пока он не лишится рассудка.

Случалось, что преступников и сумасшедших было меньше, чем кандидатов в Ведуны (что, по правде, происходило весьма и весьма редко), тогда бросался клич среди добровольцев. Тем предлагалась плата за Уход. Далеко не такая высокая, как можно было подумать: Король опасался пропаганды подобного вида заработка. Его Величество пристально отслеживал каждого лекаря, приблизившегося к Испытанию, и еще более пристально тех, кто Испытание прошел, пусть даже и давно не подтверждал статус, лишившись серьги.

Что говорить: свободная практика помощи лекарей Уходящим без ведома Храмов и Короны (неважно, что кроме как с умалишенными, это было невозможно провести) не поощрялась, а, наоборот, каралась суровым отлучением от целительства на последующие полсотни лет, а то и ссылкой на рудники.