– Шеф, почему бы вам не завести еще питбультерьера?

– Упаси Господь! Это же зверюга. Его без намордников и коротких поводков нельзя выводить на прогулку, держать в квартире опасно, – возразил Савелий Игнатьевич. – Немало трагических случаев, когда эти непредсказуемые твари загрызли своих хозяев. Мне жизнь еще не наскучила, только за последние два, три года, пока у власти, ощутил ее настоящий вкус. Сенатор у меня надежный защитник, без команды «фас!» с места не сдвинется.

– Да, у собаки инстинкты, а человек руководствуется разумом, своими интересами, действует по принципу: своя рубашка ближе к телу, – напомнил советник.

– Вот в этом и суть трагедии. Главное отличие собаки от человека, – оживился Хлыстюк. – Поэтому юбилей Сенатора, как говорят футболисты о матче, состоится при любой погоде.

– А вы, Савелий Игнатьевич, не боитесь людской молвы, сплетен и пересудов. Разговоры пойдут, мол, буржуй с жира бесится, когда вокруг столько нищих и беспризорных, безработных и голодных, а он собачьи именины справляет? Каждый бы пожелал такой сытой собачьей жизни, – заметил советник.

– Черт с ними, с разговорами, они мне по барабану, как старому барану, – махнул рукой хозяин. – Оно может и к лучшему. Дурная слава, тоже способствует популярности, тем более, что очередные выборы на носу. Вон Ельцин на дурной славе в президенты России выбился, а Моника Левински за мемуары о сексе с Биллом Клинтоном многомиллионный гонорар отхватил. Так что, нет, худа без добра. Надо только уметь ловко обратить скандал, сенсацию, событие, факты, ситуацию в свою пользу. Чем я хуже?

– Не хуже, но тяжела шапка Мономаха?

– Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом?

– Да вы, Савелий Игнатьевич, по рангу о табелях уже генерал.

– Игорь, ты не забывай о моем хобби. У каждого свои пристрастия: первые коллекционируют шедевры живописи, вторые – яхты, самолеты и вертолеты, третьи – раритетные и современные авто, четвертые – старинное оружие, пятые – монеты и самовары и так далее. А я, хотя и обожаю дорогие гоночные тачки, но коллекционирую женщин. Это самое приятное увлечение. Основной инстинкт, гены далеких предков. Не забывай подбирать в салон красоты «Шик & Блеск» юных, сочных очаровашек.

– Будет сделано, – ответил советник.

– Фу, откуда запах, едкий, как аммиак? – Хлыстюк брезгливо повел носом, с подозрением взглянув на Каморина, замахнулся рукой. – Ах, ты, скунс, мерзкий паразит, утробный газ стравливаешь?

– Что вы, Савелий Игнатьевич, я не животное, соблюдаю этикет, – отпрянув в сторону, обиделся советник. – У меня дорогой парфюм от Dior.

– Кто же тогда? Может Сенатор? – хозяин оглянулся на пса, увлеченного рыжеватой белкой, перебегавшей и прыгавшей по веткам.

– Шеф, кажется, вы наступили на «мину»?

Хозяин взглянул на свои туфли и увидел прилипшую к подошве буро-коричневую, вязкую, словно пластилин, массу и посетовал:

– Эх, как меня угораздило? Не привык ни перед кем голову склонять, под ноги смотреть, вот и наступил.

– Может это экскременты от овцы или козы? – решил замять конфуз советник.

– Экскременты, экскременты, – укоризненно покачал головой начальник. – Каждый считает себя знатоком, ученым. Ты не юли, а называй вещи своими именами. Не лепи мне горбатого. У коз и овец помет вроде горошка или волчьей дроби. А это двуногие «лось» или «лосиха» наложили.

– Босс, хорошо, что коровы не летают, – вспомнил Каморин присказку.

– И слоны тоже, – поддержал Хлыстюк. Он с кислой миной вытирал подошву о сухую траву, слежавшиеся сосновые иглы, но запах от этого становился еще резче, отличался едкостью.