Обиднее всего было то, что в составе турецкой эскадры, наблюдавшей за ходом боя флагманов с русским бригом, находился один особенный корабль – турецкий фрегат «Фазли-Аллах» («Дарованный Аллахом»). Тот самый «Рафаил», пополнивший ряды врага…[27]

Ближе к окончанию войны, когда дело дошло до обмена пленными, стали обменивать и моряков. В турецком плену из экипажа фрегата «Рафаил» удалось выжить лишь трети.

Адмирал Мелихов: «27-е число (июля). В 5 ½ часов на прибывшем из Константинополя австрийском купеческом судне доставлены: бывший командир фрегата «Рафаил» капитан 2 ранга Стройников, 3 обер-офицера и 28 человек нижних чинов… В 10 ½ часов прибыло из Константинополя французское купеческое судно с остальною частью экипажа фрегата «Рафаил»…»^>10

В Николаев освобождённых пленников с «Рафаила» доставит бриг «Меркурий» с Казарским во главе. Как чувствовал себя в это время офицер-трус Стройников, можно только догадываться…

Достоверно известно, что, когда о возвращении Стройникова было доложено императору Николаю, тот в гневе на рапорте написал: «Разжаловать! В рядовые! Без срока службы!». Говорят, от себя ещё добавил:

– Без права женитьбы! Дабы не плодить в русском флоте трусов![28]

За своё иудство Семёну Стройникову пришлось отвечать по полной.

Гнев императора Николая по поводу позорной сдачи во время боевых действий русского фрегата был велик. Вскоре Главному командиру Черноморского флота был доставлен Высочайший указ (от 4 июня 1829 года): «Уповая на помощь Всевышнего, пребываю в надежде, что неустрашимый флот Черноморский, горя желанием смыть бесславие фрегата ‹›Рафаил››, не оставит его в руках неприятеля. Но когда он будет возвращен во власть нашу, то, почитая фрегат сей впредь недостойным носить флаг Русский и служить наряду с прочими судами нашего флота, повелеваю вам предать оный огню»[29].

В том же Высочайшем указе император, помимо прочего, писал адмиралу Грейгу: «…Разделяя справедливое негодование, внушенное без сомнения всему Черноморскому флоту поступками, столь недостойными оного, повелеваю вам учредить немедленно комиссию, под личным председательством вашим, для разбора изложенных Стройниковым обстоятельств, побудивших его к сдаче фрегата. Заключение, которое комиссиею сделано будет, вы имеете представить на Мое усмотрение».^>11

После получения из Константинополя рапортов от командира «Рафаила» и его офицеров, присланных, как уже говорилось, через посредника, адмирал Грейг приказывает учредить комиссию под своим председательством (куда вошли флагманы флота, начальник штаба флота и командиры кораблей) для разбора обстоятельств, изложенных в рапортах пленников.

Решение комиссии оказалось бескомпромиссным:

«1. Фрегат сдан неприятелю без сопротивления.

2. Хотя офицеры и положили драться до последней капли крови и потом взорвать фрегат, но ничего этого не исполнили.

3. Нижние чины, узнав о намерении офицеров взорвать фрегат, объявили, что не допустят сжечь его, впрочем, и они не приняли никаких мер для побуждения своего командира к защите»^>12.

Из выводов же морской комиссии следовало, что «…каковы бы ни были обстоятельства, предшествовавшие сдаче, экипаж фрегата должен подлежать действию законов, изображенных: Морского устава, книги 3, главы 1, в артикуле 90 и книги 5, главы 10, в артикуле 73…»

Достаточно сказать, что артикул 90 Морского устава Петра Великого гласит: «В случае боя, должен капитан или командующий кораблем, не только сам мужественно против неприятеля биться, но и людей к тому словами, а паче дая образ собою побуждать, дабы мужественно бились до последней возможности и не должен корабля неприятелю отдать, ни в каком случае, под потерянием живота и чести».