– Манзини, – подсказал Антонов.

– Манзини, – повторила я. – Разберусь. Хотя, если честно, мне кажется, вы перестраховываетесь. Подумаешь, рыло начистили. С кем не бывает. Устраивать из-за этого вендетту… Ну не знаю.

– А я знаю. – В бесцветных глазах клиента вспыхнуло пламя, а руки сжались в кулаки. – Для мафиози его уровня это вопрос чести. Что он за босс такой, если сопливый мальчишка может безнаказанно его мочить.

– Ну так сам виноват. Нечего к чужим девушкам приставать.

– Про это я вообще говорить не хочу. – Глаза Антонова потемнели от злости. – Связался с шалавой! Знал, что до добра она его не доведет. Так и вышло. Метет по клубам хвостом, а этот дурак за нее впрягается. Впрочем… – Голос мужчины смягчился. – Моя школа. Я бы тоже не стерпел, если б к моей бабе какой-то упырь яйца подкатывал. И все же…

– И все же вы опасаетесь за безопасность сына, – изобразила я капитана Очевидность. – В отличие от него самого, да?

– Да, – подтвердил Антонов. – Уперся рогом – не нужны ему телохранители. Что он, трус – за чужую спину прятаться?

– Ну да. – Я рассмеялась. – Зато за бабью юбку – в самый раз, – и добавила, предвосхищая возражение, – да поняла я уже. Поняла. Потому вы ко мне и обратились, что я барышня. Изображу подругу этой вашей Арамовой. Или ее старшую сестру. Никто и не заподозрит. Это я в Тарасове личность известная, а за его пределами… Что-то в этом есть – тут вы правы.

Собеседник ударил широкой ладонью по столу:

– Ближе к делу. О сыне моем ты, конечно, слышала?

– Ну так. – Мои губы скривились в усмешке. – В общих чертах.

– Да ладно… Не деликатничай. Наверняка слышала. – Антонов взял паузу, что-то обдумывая. – Я его вот где держал, – без всякого перехода произнес он, сжимая узловатую руку в огромный кулак. – В десять лет в Англию в закрытую школу отправил, посчитав, что нечего ему с нашими оболтусами якшаться.

«Да уж суровое, конечно, воспитание. Практически спартанское», – непрошеная мысль вихрем пронеслась в голове, но произносить ее вслух я, разумеется, поостереглась. А на моем лице собеседник не сумел бы ее прочесть, даже если б захотел, – профессионализм не пропьешь, выпив какую-то бутылку шампанского. Впрочем, Антонов и не собирался меня рассматривать – глядя куда-то поверх моей головы, он продолжил свой скорбный монолог, не иначе, перепутав телохранителя с психологом. Впрочем, не впервой…

– Мне казалось, с сэрами да пэрами моего Володьку ждет другое будущее. То, где не будет места бандитским разборкам. Но то ли яблоко от яблони, то ли… – Антонов стукнул кулаком по столу, разбудив дремавшую за стойкой официантку – в неурочный час кафе открыли исключительно для VIP-посетителя. Наверняка бесцеремонно вырвав девицу из жарких объятий Морфея, из-за чего она теперь то и дело клевала носом, время от времени просыпаясь, чтобы сварить мне очередной литр кофе. Решив воспользоваться поводом, раз уж бариста все равно был разбужен, я сделала еще один заказ. Нацепив на лицо профессиональную улыбку, призванную изобразить радость (будто и впрямь приготовление бодрящего напитка ранним гостям – верх ее мечтаний), девушка удалилась на кухню, оставив нас один на один с собеседником. Встреча начинала приобретать интимный характер.

– Однако все это лирика. – Антонов придавил меня тяжелым взглядом. – Наши отношения с сыном – это наши отношения с сыном. Тебя они не касаются. Тебя касается только его безопасность. Ясно?

Я пожала плечами. Куда яснее? Хотела было поломаться для проформы – уж больно мне не нравился безапелляционный тон собеседника, но передумала. В конце концов, с чего бы мне отказываться? Работка непыльная, деньги хорошие, и, как говорится, «до пятницы я совершенно свободен».