Анна вернулась и с довольным видом сообщила:

– Жу-Жу очень обрадовалась. Гордей, нам надо обсудить возможные вопросы-ответы.

– Я начну. Что вы любите на завтрак в постель?

Хохот заглушил ответ. Игра началась.

4

В нескромные семьдесят пять Евгения Львовна выглядела роскошно. Ровная осанка, каре тёмно-шоколадного тона, едва заметный, явно дорогой, макияж и лёгкие жасминовые духи. Платье карамельного цвета дополняли коричневые туфли на каблучках. Карие глаза с зонтиками морщин смотрели пристально. После общих фраз в духе «как поживаете» и «прекрасная погода, не правда ли?» она объявила:

– Морская вечеринка открыта! Не стесняйтесь. Сама я столько не одолею.

Оказалось, за подготовку подростка-соседа к экзамену по английскому языку Жу-Жу досталась сумка продуктов прямиком с Камчатки. Домработница расстаралась: на столе присутствовали бутерброды с икрой, чьи размеры напоминали крупные бусины, и профитроли с нежнейшим муссом из крабового мяса, и салат с креветками и сыром, и запеченная под сливками форель. Ароматы смешались в такое сумасшедшее ассорти, что люди тянули руки к каждому блюду, пусть и приговаривая, будто нет сил больше есть.

Беседа неспешно текла под белое бордо. Хозяйка в красках описывала рыбалку на Сахалине и Алтае. Вспоминала, как хороши были в своё время спагетти вонголе в Италии и устрицы на набережной Сены. В отличие от ровесников эта женщина никогда не повторяла своих историй.

– Помните ахматовское «звенела музыка в саду таким невыразимым горем. Свежо и остро пахли морем на блюде устрицы во льду…»?

Гости кивнули в унисон. Они сидели довольно близко и то и дело улыбались, невзначай касаясь друг друга локтями.

– Бабуля, а к чаю какое-нибудь печенье из икры? Или на креветочном рассоле?

– Нет, дорогая, киевский торт вне конкуренции. Как напоминание о папе. Боже, как он его готовил! Ни на кроху не удаляясь от рецепта. Сказано, одна треть стакана муки и полтора стакана фундука – извольте-с. Да, Шунечка, вы со своими «на глаз» и «примерно» не прошли бы ни один ГОСТ!

Александра едва заметно поморщилась. Бабушкино обращение казалось средневековьем. Муж, к примеру, называл её исключительно «Алекс».

Жу-Жу вышла на кухню, чтобы поставить чайник. Егор поцеловал супругу в мочку и шепнул: «Терпи, милая, может, и не дойдёт до темы детей! Вдруг будут расспросы о загадочном Гордее! Мы и сами знаем немного, но поразмышлять-то можем!»

Александра вздохнула. День, так интересно начавшийся, к вечеру пошёл наперекосяк. По дороге на «смотрины» у Анны дико разболелся зуб. Они с Гордеем на полпути рванули в клинику. Ну, а чтобы вечер не пропал впустую (не зря же домработница готовила столько блюд!), старшая сестра не без удовольствия отложила фитнес и поехала с мужем к бабушке.

***

Анна снова схватилась за щёку. Осмотр, как и рентген, прошёл быстро, но стоял вопрос об удалении зуба. Правда, хирург был занят, поэтому они с Гордеем сидели в коридоре. Неповторимые запахи лекарств и горелых костей будто проникали под кожу. Девушка призналась, что боится дантистов и не может дожидаться «пытки» в тишине.

– Знаете, у Жу-Жу всего две мечты: выдать меня замуж и увидеть правнуков, ну хотя бы одного. Она родила в двадцать, мама – вообще в восемнадцать. Мы с Сашей ломаем традиции и, что самое ужасное, спокойно к этому относимся.

– Ну, время изменилось, конечно. Хотя понимаю вашу бабушку прекрасно. Моя – точно такая же. Я в семье один, и она давным-давно твердит о женитьбе.

– Вы из вредности не соглашаетесь?

– Да нет. Прошлые отношения закончились не очень, и я взял паузу. Свобода хороша, пусть и не всегда разберёшь, пахнет ли от неё одиночеством.