Я воспитываю лисёнка-фенека, зовётся также лисой-одиночкой. Он меньше кошки, и у него огромные уши. Он очарователен. Я закончил роман в сто семьдесят страниц и сам не знаю, что о нём думать»34.

Смелый, умный и решительный Антуан вызволил из беды лётчиков: Сера и Рейна, Валейо и де Видаля. Они так же как Ригель, потерпев аварию над Сахарой, попали в плен к маврам. Старшая сестра Симона пишет в воспоминаниях о брате: «Мавры, у которых особое чутьё на мужество, восхищались рослым улыбчивым смельчаком, которого они называли «Сатакс»35.

В Кап-Джуби Сент-Экзюпери убедительно показал своё умение находить правильные решения в экстремальных ситуациях, проявлял чудеса дипломатии и большую ответственность за доверенное ему дело. 7 апреля 1930 года Антуана удостоили высшей государственной награды Франции – ордена Почётного легиона.

Из представления Антуана де Сент-Экзюпери к награде: «Исключительные данные, пилот редкой смелости, отличный мастер своего дела, проявлял замечательное хладнокровие и редкую самоотверженность. Начальник аэродрома в Кап-Джуби, в пустыне, окружённый враждебными племенами, постоянно рискуя жизнью, выполнял свои обязанности с преданностью, которая превыше всяких похвал. Провёл несколько блестящих операций. <…> Спас из области, занятой крайне воинственным населением, раненый экипаж испанского самолёта, едва не попавший в руки мавров. Выручил другой испанский самолет, потерпевший аварию в том же районе, и обеспечил спасение экипажа, который готовились захватить в плен наиболее воинственные и враждебно настроенные мавры. Без колебаний переносил суровые условия работы в пустыне, повседневно рисковал жизнью; своим усердием, преданностью, благородной самоотверженностью внёс огромный вклад в дело французского воздухоплавания, значительно содействовал успехам нашей гражданской авиации и в особенности – развитию линии Тулуза – Касабланка – Дакар».

Французская авиакомпания «Аэропосталь», созданная в 1918 году, осуществляла международные почтовые перевозки. Постепенно она охватила своими воздушными линиями и небо Южной Америки. Французское авиапредприятие доказало своё превосходство над другими иностранными компаниями, вытеснив их с южноамериканского континента. «Я решил дать его неискоренимой потребности действовать, – вспоминает Дидье Дора, – больше простора. Двенадцатого октября 1929 года Антуан де Сент-Экзюпери сошёл на берег в Буэнос-Айресе и стал здесь директором компании «Аэропоста Аргентина» – отделения «Генеральной компании Аэропосталь»… Антуан, получив новое назначение, пишет письмо матери.

«Буэнос-Айрес, Маджестик-отель, 25 октября 1929 года.

Дорогая мамочка!

Я назначен директором эксплуатации компании «Аэропоста Аргентина», филиала Всеобщей авиапочтовой компании «Аэропосталь» (с окладом что-то около 25000 франков…) Я думаю, вы довольны. <…> Меня поставили в известность только сегодня вечером, поэтому я не хотел раньше ничего вам говорить. А теперь надо спешить, так как до отправки авиапочты осталось лишь полчаса.

Пишите мне по указанному адресу (в отель Маджестик), а не по адресу компании. Как только у меня будет квартира, пишите мне туда.

…В понедельник я на несколько дней отправляюсь в Сантьяго в Чили, а в субботу в Комодоро-Ривадавия в Патагонии. Завтра пошлю вам пароходом большое письмо. Целую вас от всей души, любящий вас, Антуан».

Сент-Экзюпери организовал почтовую Патагонскую авиалинию, наладил регулярные почтовые рейсы между Буэнос-Айресом и Пунта-Аренасом – самой южной точкой Южной Америки. Разведывание и прокладка новых воздушных трасс; много душевных и физических сил отдал Сент-Экзюпери на создание этой Линии. «Богачом я был не в те ночи, когда просаживал заработанные деньги, а в те, когда в два часа пополуночи в Буэнос-Айресе – мы тогда прокладывали трассы в тех краях – я, бывало, только засну, измотанный чередой полетов, из-за которых тридцать часов не смыкал глаз, как вдруг меня выдергивает из постели беспощадный телефонный звонок, извещающий о какой-нибудь далёкой аварии: «Срочно на аэродром… нужно лететь к Магелланову проливу…» И я с проклятиями вылезал из постели в зимнюю стужу. <…> Час езды в машине по наспех проложенным дорогам, грязным, ухабистым, – и я на лётном поле, вместе с товарищами. Я молча пожимал им руки, еще не до конца проснувшийся, угрюмый, скрюченный ревматизмом, который так легко подхватить зимой после одной-двух бессонных ночей… Я запускал двигатели. Читал метеосводки, словно протоколы будущих неприятностей: грозы, иней, снег… И отрывался от земли, и летел в темноту, навстречу хмурому рассвету.