Та самая рыба со сломанной спиной, демоны ее раздери.

Не везут так далеко для казней, особенно показательных. Чего-то они от меня хотят, какой-то выгоды. Не планируются такие похищения просто с целью отправить на каменоломни… здесь нечто иное.

Что, я пока и сама не знала. А попутчик не слишком спешил рассказывать, да и вообще – делиться любой имеющейся информацией.

На четвертый или пятый день Фирт сорвал с головы мешок, распутав веревку на шее, и рассыпал перед носом несколько вареных плодов репы. Я затравленно посмотрела на него, а потом вгрызлась в овощ, дергаясь всем телом. Голод я испытывала еще трое суток назад, истощение – вчера, а сегодня я была готова сожрать чьи-нибудь сапоги. Даже грязные.

Он внимательно смотрел, как хватаю с шершавых, занозистых досок еду, затем кивнул и направился к лошади. Пользуясь моментом, я с усилием перевалилась на спину и, все еще жуя, подняла голову. Слева и сзади – неприступная громада горы Рид, но в остальном совершенно незнакомая местность.

В первые дни пути я пыталась кричать, издавать как можно более громкие звуки, чтоб привлечь внимание людей. Однако, все, чего удавалось добиться – очередной пинок. Он нарочно выбирал самые безлюдные дороги, видимо, опасаясь заезжих авантюристов, разбойников, благородных рыцарей… да мало ли кто мог заинтересоваться чересчур громким содержимым телеги?

Не повезло. Моя удача на время переметнулась в стан врага. Надеюсь, вернется еще – иначе не сносить мне головы.

Я потеряла счет времени. Телега, кажется, ежечасно тряслась все больше, и к концу путешествия тело совсем потеряло чувствительность. Только успела почувствовать сквозь неровный сон, как чьи-то сильные руки поднимают меня за веревки и швыряют на землю. Никакого милосердия – дух вышибло настолько, что некоторое время не могла даже сделать вдох. Мешок снова сдернули, я услышала короткое «Твою мать» и почувствовала, как с ног срезают веревки.

Мужчина – человек звероватого вида с лицом, будто бы небрежно вырубленным из гранитной скалы, свирепо осмотрел меня. По бокам от него стояли крепкие парни, одетые, как и он сам, в нечто вроде превращенного в доспех плаща с нашитыми металлическими пластинами. Видимо, еще одна отличительная черта солдат из Аргентау. Я оперлась на стену, руками ощупывая холодный камень, однако больше оглядывалась по сторонам, чем обращала внимание на очередного конвоира.

Поодаль стоял Фирт, прижимая к груди увесистый мешок с деньгами. С ненавистью посмотрев на него, я добилась только надменной усмешки в свою сторону и издевательского поклона. Мужик, стоящий передо мной, отвесил мне такой удар, что я едва не полетела на землю снова.

– Сюда смотри, – резко приказал он. Я перевела взгляд на него, слегка наклонив голову. Силен. Даже не знаю, смогла бы я справиться с таким, будучи невредимой и не связанной, а уж сейчас и подавно нет.

Он еще несколько секунд глазел, затем неожиданно достал измятую бумажку. Розыскной плакат, насколько я могу судить по просвечивающимся линиям. Расправил его, некоторое время сличал, ухитрившись собрать толстую кожу на лбу в какое-то подобие задумчивой морщины, кивнул:

– Та самая. Проваливай, Фирт.

Тот молча поклонился и торопливо направился к воротам, тщательно сбитым из толстенных бревен. Кажется, такая заслонка может выдержать натиск небольшой армии.

Местность вокруг не шибко поражала разнообразием, напоминая то ли какую-то крепость, то ли тренировочный лагерь. Справа – небольшой донжон, сложенный из бледно-коричневых камней, от него в обе стороны устремляются высокие каменные же стены, пару дощатых бараков под ними, однако на заднем плане высится громада крепости. Рядом негромко похрюкивали свиньи (запас пищи?), роясь в жирной грязи в поисках чего-то съестного, а поодаль – соломенные чучела, с любовью к искусству нанизанные на колья. Из нескольких торчали стрелы.