– Это, Игорь Николаевич, свинство, бросать женщину, оказавшуюся по вашей вине в положении! Мы этого никак от вас не ожидали! Ваше поведение кидает тень на весь коллектив медицинских работников!

Вдовец рот открыл, но вдохнуть не мог. Его поразили выражение лица Трупичкиной и её тон. Его ругали! Обвиняли как на собрании в каком-то неприличном поступке, о коем он ни сном, ни духом!

– О чём вы? – подавленный неприятной прямотой, тихо спросил окулист, роясь в памяти и не находя ничего, абсолютно ничего, что могло бы опорочить его и вызвать столь неприязненное отношение в окружающем коллективе.

– О том, что, вступая в интимные отношения с Марфой Феодосьевной, вы обещали ей жениться, а теперь, когда женщина оказалась в положении, делаете вид, что ни при чём.

– Какой Марфой… Феодосьевной?

– Игорь Николаевич, давайте не будем так фальшиво удивляться, вы её прекрасно знаете. И то, что она по натуре тихий, робкий, безответный человек, не дает вам никакого права вести себя столь недостойно! Я сказала всё, что считала нужным, прямо и открыто, а вы поступайте так, как подскажет вам ваша совесть, или то, что от неё ещё осталось!

С этими словами Трупичкина оскорблённо вздёрнула выпуклый подбородок, пошла обратно в отделение, а коллеги с ФПК, пряча глаза, кинулись на выход, оставив растерянного Игоря Николаевича в полном недоумении, которое продолжалось минуты три. Никакой Марфы Феодосьевны он сроду не знал. То есть, возможно, среди его обожательниц-пациенток имеется некая Марфа Феодосьевна, которая забеременела неизвестно от кого, а теперь делает экивоки в его сторону в припадке платонического обожания. Только он здесь совершенно не при чём!

Игорь Николаевич хотел догнать Трупичкину, чтобы до конца с ней объясниться наедине, кто такая эта Марфа Феодосьевна, какие сплетни распускает, однако вовремя остановился. Нет, так добром дело не кончится. Вот, допустим, назовут ему, кто эта Марфа Феодосьевна есть и где живёт, и что дальше предпринять прикажете? Начнёт он кричать, что я не я и семья не моя? Самому поднять шум-гам? А она скажет – ты, сукин сын, меня обрюхатил! И докажи потом, что не был с ней в темнушке целых двадцать минут, когда в медицинской карточке отмечено посещение!

Заигрался, Игорь Николаевич с общественной любовью, ох и заигрался! А от любви до ненависти всего один шаг! И какая-то злобная особа тот самый шаг сделала! Теперь сплетня разнесётся по городу самого, что ни на есть грязного толка, только берегись! Да что сплетня, может и под суд подвести запросто с этой темнушкой и репутации навек лишить, работы, профессии! К женщине-матери наш советский суд всегда благоволит, что она скажет, то и правда, придётся на ней жениться! Вот история, а? Что делать? Как быть? Игорь Николаевич аж закрутился на одном месте, жутко захотелось бежать сломя голову неведомо куда, спасаясь от страшной опасности, но куда? Куда? Примчался в родную поликлинику, словно ища спасения в привычной среде обитания. Попытался в ней раствориться, спрятаться, вроде получилось. Фу! Слава богу! Здесь всё по-прежнему. Надолго ли? Скоро разнесут по городу. По-стариковски испытывая сердцебиение, будто от погони, вошел в свой кабинет, рухнул на стул.

Медсестра Катя подняла на него наивный взор.

– Что, уже закончилось ФПК?

– Да, – ответил, как можно равнодушнее. – Очередное повышение квалификации состоялось.

Она надписывала новые талончики на завтра. Эти глазные больные каждый день теряют несколько штук по причине плохого зрения, за неделю исчезают практически все талоны. Врач сидел и смотрел, как прилежно и красиво Катерина выводит его фамилию. Предложить выйти замуж? Попросить руку и сердце? Прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик? А ведь и согласится еще чего доброго. Но слишком молода, почти одного возраста с Трупичкиной. Ах, какая дрянь эта Трупичкина, при всех выговорила в глаза! Опять начнутся разговоры: на молодой женился! Болезненно поморщился, встал, вышел из кабинета. Нет, ему нужна настоящая жена, красивая, умная, ровня по возрасту, пусть чуточку моложе, такая как… Ольга Васильевна. С ней он почувствует себя с этой стороны полностью защищенным от всяких дурацких претензий. Как раньше. Глянул на часы и кинулся вниз по лестнице вприпрыжку. Вбежал в регистратуру, сразу к ней.