Еще отсутствующий палец. В первоначальном отчете ничего не говорилось о такой деформации, хотя пропустить его вряд ли могли. Но бесполезно рассуждать об этих фактах. Я должен через несколько дней увидеться с Торндайком, и, если открытие имеет отношение к исчезновению Джона Беллигема, я об этом, несомненно, услышу. С такими мыслями я встал из-за стола и, следуя фальшивой цитате из Джонсона, решил "прогуляться по Флит-стрит"[17], прежде чем отправляться домой.

Я часто рассуждал о связи угля с картошкой и мог прийти только к удовлетворительному объяснению, что их связывает нахождение в земле. Практика Барнарда дала мне несколько поводов для таких размышлений, кроме заведения миссис Джаблетт на Флер-де-Лис Корт, и один из этих поводов – темное и загадочное углубление на фут ниже уровня улицы, находящееся на западной стороне Феттер Лайн под старым бревенчатым трехэтажным домом, который пьяно отклонился от дороги и, кажется, вот-вот сядет на собственный задний двор.

Пройдя утром в десять часов мимо вместилища вышеуказанных связанных продуктов, я увидел в тени пещеры не кого иного, как мисс Оман. В тот же момент она увидела меня и повелительно поманила рукой, в которой держала большую испанскую луковицу[18]. Я подошел с почтительной улыбкой.

– Какой великолепный лук, мисс Оман! Как великодушно, что вы предлагаете его мне…

– Я не предлагаю его вам. Как это похоже на мужчин…

– Что похоже на мужчин? – прервал ее я. – Если вы имеете в виду лук…

– Я не имею в виду лук! – выпалила она. – И я хочу, чтобы вы не несли такой вздор! Взрослый человек серьезной профессии! Следовало бы знать.

– Вероятно, вы правы, – задумчиво сказал я, а она продолжала:

– Я только что заходила в больницу.

– Чтобы увидеть меня?

– А зачем мне еще туда приходить? Думаете, я пришла консультироваться с официантом?

– Конечно нет, мисс Оман. Значит, вы решили, что врач женщина вам не помогает?

Мисс Оман оскалила зубы (и они оказались очень красивыми).

– Я приходила, – величественно произнесла она, – от мисс Беллингем.

Моя шутливость мгновенно испарилась.

– Надеюсь, мисс Беллингем не больна, – сказал я с неожиданной тревогой, вызвавшей сардоническую улыбку мисс Оман.

– Нет, – ответила она, – не больна, но сильно порезала руку. Правую руку, и она не может ею пользоваться, не будучи большим, грузным, ленивым мужчиной. Вам лучше пойти и что-то сделать с ее рукой.

С этими словами мисс Оман юркнула направо и исчезла в глубине пещеры, как ведьма из Вуки-Хола[19], а я торопливо пошел в больницу, чтобы взять необходимые принадлежности и материалы и идти на Невиллз Корт.

Девочка, служанка мисс Оман, открывшая мне дверь, с афористической краткостью сообщила мне о положении:

– Мистера Беллингема нет, сэр, мисс Беллингем есть.

Сообщив это, она ушла на кухню, а я поднялся по лестнице и на верхней площадке увидел ожидающую меня мисс Беллингем, правая рука которой была в чем-то похожем на белую боксерскую перчатку.

– Я рада, что вы пришли, – сказала она. – Филлис – мисс Оман – перевязала мне руку, но я хочу, чтобы вы посмотрели, все ли в порядке.

Мы прошли в гостиную, и я разложил на столе свои принадлежности, расспрашивая ее о подробностях несчастного случая.

– Очень неудачно, что это произошло именно сейчас, – пожаловалась мисс Беллингем, пока я сражался с непостижимым женским узлом. Такие узлы сопротивляются самым изобретательным попыткам их развязать, но одновременно имеют тенденцию развязываться в самое неподходящее время.

– Почему именно сейчас? – спросил я.

– Потому что у меня крайне важная работа. Очень ученая леди, которая пишет историческую книгу, попросила меня собрать всю имеющуюся литературу о Тель-эль-Амарнских таблицах – клинописных таблицах Аменхотепа IV.