А если…

Если причина – сугубо внутренняя? В мединституте он сразу усвоил это правило. Ущерб организму не всегда наносят внешние факторы – многие страшные заболевания возникают в результате нарушений в самом организме.

Пролетая над фонтаном посреди Вашингтон-Сквер-парка, Стивен заново перелистал события прошедшего дня – рассказ доктора Мисры о массовом убийстве в лаборатории, назвавшие его имя пациенты, напавший на него незнакомец с неестественно активной зрительной корой мозга… все это указывало на Измерение Снов. Оно настолько органично соединялось с осязаемой реальностью, что люди, попавшие под влияние сновидений, не выглядели одержимыми, порабощенными или любым другим образом привязанными к потустороннему миру.

На самом деле Измерение Снов существовало неотделимо от человечества, так, что большинству казалось, что они сами каждую ночь создают его с нуля. Даже те, кто считал его реально существующим местом, полагали, что находится оно где-то в их собственном мозгу – этакий параллельный план существования. Нельзя сказать, что это было в корне неверно. Для попадания в Измерение Снов спящему не требовалось путешествовать в пространстве. А вот попасть туда во время бодрствования… В Измерении Снов были свои правила и свои опасности, а главную угрозу представлял Кошмар – один из самых заклятых и коварных врагов Доктора Стрэнджа.

С тяжелым предчувствием Стивен добрался до волшебных врат, ведущих в Гипнагогию – промежуточное состояние между сном и бодрствованием. Чтобы войти в это измерение, нужно было, как всякие сновидец, представить себе точку входа. Границы этого измерения были практически неопределимы, так как оно постоянно менялось и воссоздавало себя заново среди защитных переходов, разделяющих его на отдельные царства. Стивен полагал, что они также не давали измерению разрушиться. В каждом царстве властвовал свое правитель, но Переходы считались нейтральной территорией – через них спящие могли попасть в Измерение Снов и путешествовать по его царствам. Стивен частенько задумывался о том, почему Переходы никто не охранял; загадкой было и то, кто их создал и поддерживал в рабочем состоянии.

В глазах Стивена Переходы выглядели огромными стеклянными трубками, видимыми лишь под определенным углом преломления света, со стенами, непроницаемыми для спящих, но не для созданий сна и жителей царств. Те свободно проходили сквозь Переходы и направляли спящих к их сновидениям. Эти создания могли принимать любой вообразимый облик, начиная от людей и животных, и заканчивая неодушевленными предметами. Порой они приобретали форму знакомых спящему отрывков из песен или фрагментов изображений.

Стивен сел в позу лотоса под аркой Перехода и представил Царство Снов-откровений. Логично было начать с этого места, ведь такие сны подсказывали, как решить ту или иную проблему и побуждали к тем или иным действиям. Стивен давно сюда не заглядывал, но помнил, что двери в это царство открываются по обе стороны центрального Перехода. Голубое небо и изумрудно-зеленые холмы – такие солнечные, безмятежные пейзажи Стивен рисовал в детстве, в Небраске. Как выглядело само царство, он не помнил, но образ ведущего к нему Перехода был знаком, и вообразить его не составляло никакого труда.

Поэтому, стоило только шагнуть в Переход, Стрэндж немедленно осмотрел точку входа. Голубое небо было затянуто тяжелыми, темно-серыми тучами, грохочущими и пронизанными вспышками молний. На месте плавных изгибов холмов была плоская, выжженная равнина, посреди которой возвышалась огромная гора – Олимп, как тут же догадался Стивен. Гора пронзала тучи и возвышалась над Переходом, который странным образом оказался замкнут в кольцо. Мембрана, из которой состояли стены Перехода, казалась непривычно тонкой и податливой; она то сжималась, то раздувалась. По трубе рассеянно слонялись спящие, таращась на своих неузнаваемых, точно так же сбитых с толку поводырей. Стивен вздрогнул и плотно закутался в плащ, защищаясь от порывов ледяного ветра, толкающих его назад, во врата, через которые он только что вошел.