– А что Сергеевич говорит?

– Сергеевич по закалке тела не специалист. Говорит, если что-то даёт – без проблем. Но я по опыту знаю, что лично мне – даёт. В армии научили. Там просто без вариантов было, а потом я увидел, что и на ринге смысл есть. Вот не бросаю.

Немного подумав, пристраиваюсь рядом. Поначалу немного непривычно, но с неприятными ощущениями справляюсь подачей резонанса на кисти рук.

Вовик снова оказывается прав: после стенки даже в перчатке ощущение удара совсем иное. В более сильную сторону. Моё мнение подтверждает он сам, морщась после пары попаданий в защиту и корпус:

– Не надо было тебе говорить: как той трубой теперь стало. Кстати, если несколько дней так не будешь делать – ощущение жёсткости уйдёт. В общем, это состояние кулака надо поддерживать всё время.

Мы который день, до кругов перед глазами, нарабатываем задание Сергеевича: я учусь изматывать его; он пытается «не сдыхать», как я. В отличие от него, у меня более значительный и управляемый ресурс гемоглобина. Но именно у него выигрывать таким образом не планирую. Впрочем, до тех соревнований ещё достаточно далеко.

Сегодняшний день проходит в темпе бега рысью. Плавание – снова на износ в анаэробных режимах. Ани сегодня нет – критические дни.

Когда вечером прихожу на мойку, сил на два салона почти не остаётся. «Добиваю» их на морально-волевых качествах, прихожу домой и ложусь спать, не раздеваясь.

На задворках сознания мелькает мысль: что-то надо делать с режимом дня. Когда с сентября начнётся учёба, я физически не выдержу. Несмотря на любые усиления изнутри.

Не успеваю коснуться головой подушки, как сознание уступает место сну.

Дежавю.

Тот же перекрёсток. Так же возвращаюсь с утренней пробежки (Сергеевич велел качать офэпэ, потому бегаю по утрам теперь ещё больше, чем раньше).

На этот раз всё происходит почти что на моих глазах. Женщина с коляской переходит дорогу. Ту сторону вижу только боковым зрением, потому безо всех подробностей, но её как-то явно задевает пытающийся повернуть налево на мигающий жёлтый какой-то мудак. Сам момент касания чётко не вижу; заканчиваю поворот своей головы только тогда, когда она со всего маху прикладывается головой об асфальт. Мудак-водитель вначале едет дальше, как ни в чём не бывало, потом всё же нажимает на тормоз и ошалело наполовину высовывается из открытого окна. Коляску не зацепили, слава богу.

Успеваю подумать, что этот перекрёсток – какой-то неправильный. Возможно, тут или с видимостью на повороте что-то не то, или режим «красный – зелёный» не отрегулирован. Но не может же один и тот же сценарий повторяться регулярно просто так…

Пока эти мысли мелькают у меня в голове, ноги уже сами несутся вперёд. Подхватываю заоравшего ребёнка из коляски и кладу на тёплый летний асфальт рядом с собой. Скан. Ребёнок в порядке. Ну, я и не сомневался, но надо же проверить. Подаю ему нормальную частоту, пытаясь успокоить. Никакого эффекта, максимум на одну пятую изменил. Ладно, успокаивать ребёнка будем потом, главное – жив и здоров. Просто напугана.

Женщина без сознания. Переломов нет. Смещений не вижу. Внутренние органы в порядке. Похоже на сотрясение или ушиб мозга. В моей проекции – как обычный нокаут в боксе. Но мне не нравится сигнал от головного мозга к спинному – обычно он мощнее и насыщеннее. Тьфу три раза…

Руки уже набрали номер Стеклова. Он сегодня в своей больнице, потому сразу отзывается:

– У меня обход, важно?

Сжато докладываю ситуацию и прошу вызвать скорую, так как не знаю, какая подстанция ближайшая. А звонить на общегородской номер – потеря нескольких минут, врачи мне это объясняли.