– Тогда вам и правда стоит подумать о том, чтобы остаться на равнинах Аризоны.

Холидей улыбнулся.

– Это противоречит моим основным планам.

– Основным планам? – смущенно насупилась Шарлотта.

– Отыскать местечко, где не так много людей хочет меня убить.

– Дело, конечно, не мое, Док, – сказала Шарлотта, – однако Линкольн славен далеко не своими игорными домами. По пути к центру города мы миновали зубоврачебный кабинет, так что, полагаю, вы прибыли сюда не зубы лечить. Цели ваши связаны вот с этим, – указала она на револьвер в кобуре у Холидея.

– Не исключено, – признал дантист.

– Так в чем же дело?

– Я умираю, вот и хочу собрать немного денег, дабы окончить дни под присмотром опытных врачей. Без сапог, – не сдержав улыбки, добавил он.

– Черт вас подери! – пожаловалась Шарлотта. – Нужно вам так откровенничать?! Какое теперь удовольствие от ужина?

– Тогда потребуем возмещение затрат у того, кто рекомендовал нам это место.

К ним вышел официант.

– Простите, Док, – заметно нервничая, проговорил он. – Вы ведь тот самый Док Холидей, верно?

– Это что-то меняет? – кивнув, спросил Холидей.

– Нет-нет, все хорошо, сэр, – заверил его официант. – Администрация, то есть мой патрон хочет угостить вас и вашу спутницу фирменным блюдом… если разрешите вывесить табличку с извещением, что вы здесь ужинали.

– Передай патрону, что условия приняты, – ответил Холидей.

– Благодарю, сэр! – сказал официант и умчался на кухню.

– С вами такое часто случается? – спросила Шарлотта.

– Время от времени, – улыбнулся дантист. – Это они еще дешево отделались.

– В каком смысле?

– Если задержусь в городе еще дня на два-три, гробовщик предложит десять долларов за то, чтобы я дал письменное разрешение похоронить меня. Или же он заплатит двадцать пять долларов – если не все пятьдесят, – если разрешить на первые несколько дней выставить меня в витрине конторы.

– Какой ужас! – воскликнула Шарлотта.

– Ужас, – насмешливо объяснил Холидей, – в том, что если я не соглашусь на показ своего трупа, гробовщик все равно выставит его в витрине.

– Вот вы кто для него – всего лишь труп для показа?

Холидей кивнул.

– И еще начинка для гроба.

– Не понимаю, как можно жить так?

– Как можно умирать так? – кисло ответил Холидей.

Подали стейки.

– Ну что ж, вам, видно, меняться поздно, – сказала Шарлотта. – Может, еще попотчуете меня байками о стрелках, которых знаете или знавали? Тогда я не замечу, что стейк пережарен.

– Могу рассказать о Уайетте Эрпе и его братьях, – предложил Холидей. – Или о Курчавом Билле Броциусе. Или о Бэте Мастерсоне.

– О них обо всех я слышала, – сказала Шарлотта. – Дикого Билла Хиккока знаете?

– Нет. Жаль признавать, но я не имел удовольствия быть с ним знакомым. Зато я знал Клэя Эллисона, Бена Томсона и братьев Маклори.

– Говорят, Маклори вы убили, – сказала Шарлотта. – Всех.

– Их было-то двое.

– Да вы ходячая легенда, герой романов, – рассмеялась она. – Кто вам запомнился больше других?

– Джонни Ринго, – без раздумий ответил Холидей.

– Интересный, поди, человек?

– Самый интересный, – кивнул Холидей, – из тех, кого я встречал. И самый лучший друг.

– Он еще жив? – спросила Шарлотта.

– Нет.

– Кто же его убил?

– Я, – признался Холидей.

Телега остановилась на вершине холма, и трое взглянули на железнодорожную станцию посреди пустынной долины.

– С виду в ней ничего примечательного или необычного, – сказал Эдисон, настраивая полярность защитных очков, чтобы солнце не слепило глаз.

– Стены ее не обшиты сверхпрочной латунью, – добавил Бантлайн.

– Джеронимо говорит, дело не только в самой станции и путях, – сказал Холидей. – Даже люди на вокзале неуязвимы для пуль и огня.