Только вот, всё это дело рук не квартирки, а Кати. Эта хрупкая девушка сделала их с Мишкой мир таким комфортным. Сделала так, что я чувствовал себя полным идиотом, осознавая, что потерял.

Я потерял семью.

– Ужин готов. – Выдернул меня из мыслей голос Кати. – Вперёд за стол.

Мишка с таким аппетитом поглощал еду, что я невольно усмехнулся, узнав в мальце самого себя. Я тоже огромный любитель домашней еды, которую, впрочем, давно уже не ел, потому что никто из моих бывших никогда не заморачивался, а мама по понятным причинам тем более не считала это нужным.

Сейчас, вонзив вилку в сочную курицу, я вдруг почувствовал себя таким счастливым, что захотелось обнять их всех. Особенно Катю. Прижать её к себе покрепче и целовать… Так, долго и крепко, чтобы стереть все плохие воспоминания, чтобы выбить из неё комплексы и неуверенность. Показать, какая она потрясающая и как мне дорога…

Только вот сделай я хоть один шаг в этом направлении, спугну, не успев проникнуть под кожу. Нет. Здесь требовалась более ювелирная работа…

Сама девушка смотрела на всё вокруг, старательно избегая мой взгляд. В моменте она даже подпрыгнула и кинулась протирать и без того чистые кухонные шкафы, не выдержав внимания.

Ничего, моя красавица. Ты уже однажды любила меня. Я сделаю всё, чтобы ты полюбила вновь. А с учётом нашего взаимного сотрудничества видеться нам придётся ну очень часто… Я тебя верну, обещаю!

Катя.

Смирнов ушёл быстро, едва доел свой ужин. Наскоро попрощавшись и не глядя на меня и Мишку, он покинул пределы нашей маленькой квартирки, оставив после себя лёгкий флёр парфюма и внутреннюю пустоту.

Я всю жизнь смотрела на своих родителей и мечтала когда-то так же, как и они, жить с кем-то душа в душу. Только вот сердце моё никого не принимало, а тот, кто его до сих пор волнует, никак не делал ничего такого, что могло бы безоговорочно развернуть меня к нему лицом.

Сегодняшний вечер был настолько тёплым, что на мгновение я и правда подумала, что, может быть, и получилось бы, не будь всех тех событий, которые омрачили наши взаимоотношения и навсегда оставили след в моей памяти. Ещё и его быстрый уход… Всё было довольно странно.

Как только мы остались с сыном одни, я ещё раз просмотрела уроки, выяснив, что Смирнов и правда помог ему исправить ошибки, мы немного поболтали о том о сём и разошлись по комнатам спать. Точнее Мишка ушёл в спальню, а я разложила старенький диван и вытащила из сумки папку с документами по делу Смирнова.

Да… Материалов было много. Множество тестов ДНК, сделанные в разных организациях в пределах нашей области, были все до единого неоднозначны. В суде не было смысла прилагать такие справки, потому что доказательной базы в них было, как кот наплакал. Смирнову требовался чёткий тест, где чёрным по белому будет написано, что этот ребёнок не его. Только как бы он ни метался, результаты были все неоднозначными.

С одной стороны, это сильно увеличивало длительность судебных разбирательств, а с другой, говорило о том, что что-то нечисто с этой семейкой. Если ребёнок его, то любой тест покажет девяносто девять и девять процентов, а тут… Как раз та история, где вообще ничего не понятно.

Судя по тому, сколько всего собрал Артём, мужчина был настроен выиграть разбирательство, но суд просто переносил заседания по абсолютно бестолковым причинам, требуя одну справку за другой. Пока ты делаешь то, что требует суд, старые документы теряют свой срок и начинается по новой. Кто-то явно не позволяет этому делу двинуться вперёд.

Артём утверждает, что Вика в момент предполагаемого зачатия была в Эмиратах, где отдыхала с компанией подруг и друзей. Никто из тех, кто там был, утверждают, что ничего не видели и не слышали, кроме одной барышни. Слухи донесли до некой анонимной девушки, что Вика переспала с отцом Артёма, а также что их видел тот самый врач из реабилитационного центра – Алексей. Давать показания он отказался наотрез, заявив, что вообще ничего не говорил, но Артём клянётся, что этот разговор был.