– Вы это всерьез? – спросил Парсонс.

Молодой человек приподнял темную бровь и махнул в сторону выхода «кремосбивалкой». Всерьез, понял Парсонс.

– Вам повезло, что я оказался в гостинице и заставил толпу разойтись, – сказал Стеног, когда они направились к двери. – Если бы вы спасли девушке жизнь на глазах у зевак… – Он снова с любопытством посмотрел на Парсонса. – Они бы вас на клочки разорвали. Но вы, конечно, знали, чем рискуете?

«Это общество безумно, – подумал Парсонс. – И Стеног тоже. Я попал в царство сумасшедших. А ведь мне страшно! – сообразил он вдруг. – Очень страшно!»

***

В тускло освещенной комнате сидели в креслах рослые, атлетически сложенные мужчина и женщина. Наклонясь к экрану, они напряженно вглядывались в шеренги светящихся букв.

– Слишком поздно! – Волевое лицо мужчины исказила досада, он тихо выругался. – Все вышло из-под контроля. Пустяковая неполадка в хронодраге, и он – на территории Объединенных племен. Как в ловушке! – Мужчина нажал кнопку на пульте, и слова быстрее побежали по экрану. – А теперь еще кто-то из правительства…

– Почему бездельничает спасательная группа? – тихо спросила женщина. – Почему она еще не там? Почему его не перехватили на улице? Мы же получили первый сигнал, как только…

– Требуется время. – Мужчина встал и начал нервными шагами мерить комнату, его ступни тонули в густом ворсе ковра. – Если бы мы могли действовать открыто…

– Теперь они доберутся не скоро, – зло произнесла женщина, и экран угас. – К тому времени он будет мертв… или с ним сделают что-нибудь похуже. Хельмар, мы проигрываем. Что ни предпринимаем, все идет прахом.

***

Шум. Огни. Движение вокруг. Он на миг открыл глаза. Ослепительный, безжалостный свет хлынул со всех сторон. Он снова закрыл глаза, но ничего не изменилось.

– Повторите ваши имя и фамилию. Имя и фамилию, пожалуйста.

Он не ответил.

– Джеймс Парсонс, – сказал другой голос. Знакомый. Вот только чей? Память сопротивлялась. Не желала просыпаться.

– Старик?

– Тридцать два, – ответил знакомый голос. И Парсонс вспомнил, кому он принадлежит. Ему, Парсонсу. И понял, что его допрашивают. Задают вопросы, а он на них отвечает против собственной воли. Точно и равнодушно, как автомат.

– Место рождения?

Он снова рискнул открыть глаза. Поднялась ладонь, чтобы защитить их от резкого света. Он увидел темное пятно; через некоторое время в нем проявились человеческие силуэты и контуры вещей. Возле звукозаписывающего аппарата сидел чиновник и с равнодушием и скукой на лице задавал вопросы. Бюрократ. Винтик государственной машины.

«Никакого психологического нажима, – подумал Парсонс. – Никаких пыток. И все-таки я отвечаю. Почему?»

– Чикаго, штат Иллинойс, – прилетел его голос из угла комнаты. – Округ Кука.

– Когда родились? – бесстрастно допытывался чиновник. – Месяц, день?

– Шестнадцатого октября тысяча девятьсот восьмидесятого, – ответил голос Парсонса.

Выражение лица чиновника не менялось.

– Братья и сестры есть?

– Нет.

Бесконечная череда вопросов… И Парсонс покорно отвечал на каждый.

– Достаточно, мистер Парсонс, – сказал наконец чиновник.

– Доктор Парсонс, – поправил голос.

«Рефлекс», – подумал Парсонс.

Чиновник пропустил его слова мимо ушей. Он достал из звукозаписывающего аппарата кассету.

– Пожалуйста, пройдите по коридору в кабинет номер тридцать четыре. – Он мотнул головой, указывая направление. – Там вами займутся.

Парсонс с трудом принял сидячее положение и увидел стол. Он сидел на столе. В одних трусах. Кругом – как в больнице. Стерильно, бело, функционально. Он слез со стола, неуклюже двинулся к выходу и увидел свои ноги – белые, непокрашенные, резко контрастирующие с коричневыми руками, грудью и животом.