– Я уволен? Возможно, мне и сан следует сложить? – в голосе Тровато чувствовалось полнейшее равнодушие.

– Нет, Джованни. Ты с сегодняшнего дня…на отдыхе. Я хочу, чтобы следующие две недели ты провёл в Брешиа. Возвращайся домой. Ещё раз всё хорошо обдумай. Я буду уповать на Господа и твоё благоразумие. Не позволяй безумию уничтожать те прекрасные ростки жизни, которые в тебе есть. Мы все в тебе нуждаемся, Джованни! Да благословит Господь твои мысли и поступки! – Басо перекрестил его и вышел.

Тровато ни с кем не попрощался перед уходом. Да и зачем? Всего лишь две недели…они мало что могли изменить.

На выходе из здания ему попался на глаза его друг Григорио. Он тоже носил сутану священника, и тоже преподавал в университете Богословие.

– Присмотри за моей квартирой, – попросил его Тровато передавая ему ключи. – Хотя бы раз в два дня надо поливать цветы на балконе.

– А ты куда? – спросил в ответ Григорио. – Опять кошки?

Тровато кивнул.

– В Милане большой конкурс состоится. Их там несколько сотен будет самых разных пород. Хочу на них посмотреть. Ладно, Григорио… мне надо успеть приготовиться к отъезду.

– А ключи? – закричал ему вслед Григорио.

– У меня есть запасные! – раздался ответ.

Люди возвращались из отпусков и мест отдыха, оттого аэропорт Дуглас выглядел переполненным. Повсюду сумки, рюкзаки, тележки и чемоданы на колёсиках.

Прекрасная погода. Яркое солнце и ни одного облачка на небе. Особенно сильно это ощущалось на…эскалаторе. Он медленно бежал, вдоль огромных панорамных окон, за которыми лётное поле лежало как на ладони. Десятки самолётов, и кропотливая работа персонала по подготовке к полётам.

Слева от эскалатора тянулось лётное поле, а справа длинный зал с местами ожидания, магазинами и фаствудами. Он был практически заполнен и от него исходил постоянный гул, состоящий из разноязычной речи, звука шагов, где преобладал стук каблучков, и всякого рода шарканья, создаваемого колёсиками тележек и чемоданов.

Семья из четырёх человек в традиционных национальных одеждах ожидала своей очереди у стойки «В-4», где шла регистрация на рейс «AР827» по маршруту: Шарлот – Буффало.

Одежда мужчины состояла из бордового тюрбана, длинной белой рубашки, шаровар и сандалий, одетых на босу ногу. Женщина, судя по всему его супруга, носила зелёное сари с золотистой отделкой. Густые черные волосы были гладко зачёсаны, собраны в пучок и закреплены золотистыми булавками на затылке. Между женщиной и мужчиной щебетали две прелестные девочки-близняшки лет пяти. Малышки были одеты в очаровательные крошечные сари и обуты в блестящие золотистые сандалии. К тому же сестрички обладали длинными волосами, украшенными пышными белыми бантами. Неудивительно, что многие пассажиры не могли сдержать трогательных улыбок при взгляде на юных индианок.

Родители видели внимание к своим детям, и потому тоже часто улыбались.

Спустя пару минут, они сдали багаж и прошли регистрацию. Стюардесса протянула им паспорта со словами: «Мистер Агарвал! Миссис Агарвал! Добро пожаловать на борт нашего самолёта. American Airlines благодарит вас за выбор и желает приятного полёта!

Далее последовал переход в следующий зал, откуда семья Агарвал вместе с другими пассажирами отправились на борт «Боинга 737».

Кресла в салоне располагались в два ряда по три сиденья. Отец семейства посадил жену с дочерями вместе, а сам занял место в конце салона. Спустя двадцать минут ровно в «11–35» утра, самолёт взмыл в воздух, держа направление на Буффало, в аэропорт Ниагара.

«13–40». В управление ФБР по городу Буффало раздаётся звонок. Звонят из аэропорта Ниагара. У них возникла чрезвычайная ситуация. Требуется немедленное вмешательство ФБР.