Без подготовки, которую мне дали Риан и Юлл, и после исключения второго, явно более слабого, противника, один на один со старейшим, все кончилось бы в пару мгновений. Грийен слишком опытен, чтобы не уметь драться. А так – у него на память остался перелом руки. Он на пару миллиметров не достал до сонной артерии… Я все же вырубила его и связалась с Ялитэ, дела драконов и решать должны они, люди тут лишние. Наш директор прибежал белее бумаги, благодарил запинаясь, что не потеряла головы и не вмешала посторонних в историю. Выслушал, сам же велел вколоть дозу и записать реакцию. Дословно наговорил мне то, что должно сказать Грийену, потом выбрал фрагмент для просмотра. Он же отвез запись Риану, вызвав ко мне Лимму. Тетка-академисса лечила, сказав всем, что «деточка» гостит в степи у Юллов.

Эл усмехнулся горько, он всегда знает, когда я пытаюсь скрыть от него проблемы. Понял, сколько недоговорено. Я клятвенно обещала Ялитэ не упоминать его имени и некоторых деталей. Спасибо, Эл и спрашивать не стал, зачем? Он всегда недоговаривает больше – «настоящий дракон»…

– Моя вина. Я сообщил своим официально, что намерен жениться, а у нас подобное, мягко говоря, не одобряют.

– Знаю. Общепринятая версия – разница в сроках жизни, я на нее попалась при первом знакомстве с тобой. Потом порылась в архивах, поспрашивала, сплетни собрала. Очередная ваша драконья заморочка с избранностью.

– Ты всегда умела работать с информацией, это у вас фамильное, – кивнул он. – Выражая идею словами Грийена, «хочешь женщину – купи, не хочет – возьми так, она потом еще и спасибо скажет». Он мне посоветовал.

– Вы же трогательно переписываетесь через доверенных лиц! – хмыкнула я. – Неужели сам, ножками, притопал?

– Все-то ты знаешь, – забеспокоился декан. – Именно. Лично явился и с порога начал речь старейшего, как будто я в принципе согласен с ним общаться.

– Ему было очень больно потом? – полюбопытствовала я.

– Да. Давно прошло то время, когда он мог мне пытаться указывать. Жаль, что и я изменился, надо было его не бить, а убивать. Ведь знал, не простит, меня в конце зимы того года дважды пытались убрать, – нехотя признался он. – Я даже у нашего отшельника жил некоторое время. Думал, ты в степи, туда они не доберутся, это внутренние дела. Ты же не айри, тебя не должны были трогать. Потом прилетел Ялитэ и сказал, что все улажено. Я полагал, его силами.

– Внутренние дела! Кстати, о них, давно думала спросить. В другой раз ты точно не расскажешь. Слушай, Эллар: лишился ты крыльев, сидишь на камушке голый и замерзший. Как дальше? Встретили, обучали, ввели в общину? Теперь-то все проще, даже мобиль высылают из Академии. Жить селят сразу, обеспечивают стартовыми средствами. – Я хищно впилась в его лицо взглядом. Если честно, я довольно подробно знаю ответ, но не от Эла, и прочувствовать его состояние напрямую желала бы.

– Да, теперь все без случайностей, спасибо Ялитэ, – он ответил на удивление спокойно и мягко. – Сидел я на камушке, Ник, совершенно так, как говоришь. Было холодно, осень, горы, снег…. Дурак дураком, слепой, глухой, замерзший. Своих родичей сознанием услышал и пошел к ним. А навстречу, представь себе, Грийен со свитой. Он любил новеньких встречать, всем говорил одно и то же: ты никто, грязь, я тебе теперь и хозяин, и бог. Хочешь жить – слушай старшего… Я послушал-послушал, развернулся и побрел прочь. Не сразу, прежде чем отпустить, меня как следует отходили, но мы очень живучие. Оставили подыхать, он мне так и сказал. Пастухи подобрали, мы ведь людей тоже неплохо опознаем, я побрел на отзвук мыслей, но не добрался. Собака учуяла, привела их. Отогрели, подлечили, жил там года три. Хорошие ребята, племя илла, бежавшее в горы от рабства, тогда у людей тоже не сладко жилось. Они не знали, что я айри, да и какая разница? Учили глупого говорить на своем языке, пасти стадо, готовить еду, сыр варить, шкуры выделывать. А потом меня отыскал Ялитэ, забрал в наше поселение. Он тоже из старейших, хоть и далеко не самый значимый, к сожалению. Учил, в обиду не давал. Лет двенадцать все было нормально, пока Грийен не вернулся из каких-то своих странствий.