Отрицание состязательности в теории и искажение ее в судебной практике отразились на определении уголовного процесса как «деятельности органов суда, прокуратуры и следствия по раскрытию преступления, изобличению преступника»[Чельцов, М. А. Советский уголовный процесс / М. А. Чельцов. – М. : Госюриздат, 1951. – С. 13.]. Ясно, что в таком процессе от сторон не требовалось значительных усилий по обоснованию своих выводов и утверждений, необходимость убеждать суд в чем бы то ни было отсутствовала. Суд сам был обязан всесторонне и полно исследовать обстоятельства дела, для чего не только наделялся неограниченными полномочиями по собиранию дополнительных доказательств, но имел право возбудить уголовное дело по новому обвинению и в отношении новых лиц, потребовать от прокурора дополнительного расследования и даже при отказе прокурора от обвинения мог вынести обвинительный приговор. Закон даже не требовал обязательного участия прокурора в судебном разбирательстве, вследствие чего около половины уголовных дел рассматривалось в отсутствие государственного обвинителя, что представляется вполне логичным, при условии, что у прокурора и суда общие цели и задачи. Прокурор наделялся полномочиями по надзору за законностью осуществления правосудия и приговора суда, а в ходе судебного разбирательства он давал заключения по всем возникающим вопросам, которые рассматривались судом как обязательные. При таком построении уголовного процесса толкование доказывания как направленной на установление истины познавательной деятельности следователя, прокурора и суда вполне соответствовало тому смыслу, который придавал этой деятельности законодатель.

Признание уголовного судопроизводства состязательным привело к размежеванию процессуальных функций суда и прокурора, следователя, дознавателя и потребовало пересмотра многих понятий, включая понятие доказывания. Тенденция к сохранению прежних представлений о доказывании основана, как представляется, на неготовности значительной части науки и практики к смене парадигмы.

Изменение парадигмы (системы, модели) уголовного судопроизводства не равнозначно его совершенствованию: это изменение его основ, устоев. Парадигматические изменения уголовного процесса выражены в таком пересмотре его назначения и принципов, которые позволяют говорить о начале формирования процесса совершенно иного типа. Реализация нового назначения уголовного судопроизводства невозможна без обеспечения сторонам равных возможностей апеллировать к независящему от них суду. На протяжении всей истории формирования современного уголовного процесса, как англо-саксонского, так и континентального типа, состязательность неизменно рассматривалась как эффективное средство справедливого разрешения спора. В России состязательное построение уголовного процесса было закреплено еще Уставом уголовного судопроизводства 1864 г. Анализ многих положений этого нормативного акта убедительно показывает, что состязательное начало играло в уголовном судопроизводстве исключительно важную роль, стороны представляли собой главную движущую силу производства по делу, особенно по делам, рассматриваемым мировым судьей. В то же время и суд не занимал пассивного положения. Поэтому, подчеркивая значение состязательности, русский процессуалист Н. Н. Розин писал, что «состязательный принцип вполне совместим с инструкционным началом процесса, в силу которого последний, сохраняя за сторонами их процессуальные права, в то же время открывает для суда возможность активной деятельности и, таким образом, полного раскрытия истины в деле»[