Чтобы понять в чем смысл жизни, надо понять и осознать, что такое смерть… Вы действительно хотите того, чего Вы хотите?

Юрий Логачев, www.logachev.info

Возможно, вы удивитесь: слова, вынесенные мною в заголовок, принадлежат перу… Михаила Зощенко.

Ваше удивление вполне резонно. Действительно, казалось бы, известный писатель-сатирик, классик жанра сатиры и юмора вдруг даёт вовсе несоответствующие своему амплуа советы. Я сам когда-то, играя в любительском театре, читал со сцены зощенские «Баню» и «Аристократку» и не думал, что когда-нибудь смогу столкнуться в творчестве любимого писателя со столь серьёзными его размышлениями.

Восемь лет писал Михаил Зощенко свою «Повесть о разуме» (1935–1943), и она, по его же признанию, стала «его главной книгой». И неспроста первый вариант названия повести – «Перед восходом солнца». В ней писатель показал себя философом и психоаналитиком. Он анализирует собственные неврозы и тяжёлые сновидения, разбирается в причинах болезненного состояния великого Гоголя и бесстрашия Александра Матросова. И приходит к одной важной мысли, ради которой и взялся за перо.

Мысль эта, вывод, сделанный Михаилом Зощенко, в том, что человеку жить полноценной жизнью мешает… СТРАХ. Липкий, раздирающий душу страх перед лицом небытия. Страх, доводящий некоторых людей (парадокс!) до самоубийства.

В «Повести о разуме» размышлениям об отношении к смерти посвящена целая глава. И квинтэссенция её содержания в том, что необходимо приучить себя к мысли о смерти, свыкнуться с ней; тогда уйдёт страх, мешающий жить.

«Помятуйте, братия, о смертном часе!»… (Александр Сазанов, «Российский ритуально-духовный журнал «Реквием»).

Вот отрывок из нее. …Отношение к смерти – это одна из величайших проблем, с какой непременно сталкивается человек в своей жизни. Однако эта проблема не только не разрешена (в литературе, в искусстве, в философии), но она даже мало продумана. Решение её представлено каждому человеку в отдельности. А ум человеческий слаб, пуглив. Он откладывает этот вопрос до последних дней, когда решать уже поздно. И тем более поздно бороться. Поздно сожалеть, что мысли о смерти застали врасплох. Один немецкий антифашистский писатель рассказал мне удивительный случай. Друг этого писателя попал в застенок. Его там пытали. Но он выдержал пытку. А когда он столкнулся с тем, что он должен был умереть – душа его дрогнула. Мысль о смерти впервые пришла к нему. Она застала его врасплох, когда он был слаб и измучен. Эта мысль так его устрашила, что он отказался от своей идеи, чтобы спасти свою шкуру. Из тюрьмы он прислал покаянное письмо, с отчаянием разъясняя, что с ним случилось.

Рассказывая об этом случае, писатель сказал мне:

– Я раньше думал, что вопросы смерти мы должны предоставить писателям старого мира. Нет, мы должны писать о смерти. Мы должны думать об этом вопросе не меньше, чем люди думают о любви.

Это, несомненно, так. И вы сейчас увидите – почему.

Почти все мемуаристы, говоря о Гоголе, отметили в нём страх смерти.

А П. Анненков пишет, что «лицезрение смерти ему было невыносимо».

Гоголь не был, конечно, здоров, но он всё же был в удовлетворительном ещё состоянии, когда однажды он близко столкнулся со смертью. Умерла сестра поэта Языкова, с которой Гоголь был дружен. Он был потрясён и поражён этой смертью. Сам факт смерти так на него подействовал, что это заметили все окружающие.