– Слушай, Витя, из меня сегодня так себе помощник.

– Я понимаю. Но, пойми и ты, что если мы сегодня не решим этот вопрос, то тебе придется ходить по судам, потому что этот мудак за каждую пеню будет грызться.

– Так сдача же ещё не скоро…

– Тебе трудно что ли?

В голосе начальника проклюнулась интонация хозяина, нанимателя и рабовладельца, которому было всё равно, что вечером после работы в пятницу у меня у самой могут быть планы. По сути они заключались в том, чтобы продолжать убиваться по незащищённой диссертации, про которую он даже не спросил, хотя прекрасно знал, что защита, точнее не-защита, была вчера. Пришлось кивнуть и согласиться. Хоть шампусика нальют, если повезёт.

– А где встреча?

– В “Рэдиссоне”.

Точно нальют. Надо идти.

Когда в три часа с вороватым видом в кабинет прокрался Стас, я уже приняла для себя все самые важные на свете решения. По крайне мере, мне так казалось. Мы так и не сходили на обед, каждый в силу своих обстоятельств.

– Захлопни дверь, – скомандовала я, ставя финальный росчерк на листе А4, посередине которого одиноким пятном перед текстом из двух строк красовалось слово “заявление”. “Прошу уволить меня по собственному желанию с занимаемой должности юрисконсульта тра-та-та…”

Стас поставил на стол маленькую бутылочку “Чиваса” и поднял на меня глаза тут же, бросив лишь один взгляд в сторону документа.

– Не-е-ет, – протянул он с недоверием, словно отказываясь верить своим глазам. – Серьёзно?! Ты с ума сошла что ли? А Виктор Александрович в курсе? Да ты не расстраивайся так из-за диссертации! Подумаешь… С кем не бывает. Помню, у меня батя…

Я лишь жестом показала ему “ни слова больше” и достала два олд-фэшна и шоколадку из ящика на замочке. Второй жест красноречиво говорил, чтобы коллега наливал. Мы молча чокнулись и выпили залпом то немногое, что было в бокалах. У меня на глаза навернулись слёзы, Стас, зажав нос, сидел, зажмурившись пару секунд, а потом надломленным голосом выдавил:

– Ну, рассказывай, какого хрена.

Я помотала головой, ломая шоколадку, не снимая с нее обёртки.

– Понимаешь, если я сейчас отсюда не уйду и не начну работать в том направлении, которое мне нужно, то так я тут и останусь на веки вечные, буду читать типовые договоры, буду бегать по встречам с Виктором Александровичем, чтобы на него не орали. И с СРО ещё этим возиться опять до корейской пасхи. Надоело. Из года в год одно и то же. И Виктор всё ходит, сам не знает чего хочет… магнолия… говно ли я… Мне нужно к чему-то двигаться! – Вырисовывая указательным пальцем спиральки в воздухе, я дала знак, чтобы Стас наливал ещё. – Понимаешь?

Он неуверенно кивнул, закрывая бутылку. Мы снова сделали по глотку, на этот раз маленькому. Я положила в рот кубик шоколада.

– “Спасибо” всё равно никто не скажет.

– Можно подумать, у нас хоть кому-то хоть раз говорили “спасибо”. Такая ты странная, будто первый день работаешь. И когда ты собираешься его оповестить?

– А вот сейчас мы с тобой допьём, я и пойду.

– То есть ты сейчас накатишь как следует и пойдёшь? Тебе не кажется, что это, ну, не самая хорошая идея?

– Нормально. Хуже уже всё равно не будет. Вот, смотри, что мне тут притащили, – я потрясла перед носом Стаса толстенным договором. – Опять договор длиною в жизнь и куча условий со всех сторон, все хотят где-то друг друга на… это… надуть.

– …потому что ты кроме себя ни о ком больше не думаешь!

Именно это прилетело мне в спину, когда я уже закрывала за собой дверь Витиного кабинета. Танина голова выпрыгнула над столом и с немым ужасом посмотрела на меня.

– Все под контролем! – заверила я голову и пошла в свой кабинет.