– Еще по одной? – предложил Фомин, когда Леша вернулся на свое место.

– Давай. Только я текилы хочу попробовать.

– Хозяин – барин. А я с вашего разрешения водочки. – Валера разлил напитки по стопкам. – За что сейчас?

– Давай за… Кто сегодня играет? Я про футбол.

– Германия с Францией.

– И за кого ты болеешь?

– За немчур, хоть у нас с ними за двадцатый век дважды случались непримиримые военные противоречия.

– Тогда выпьем за их победу. – И мужчины опрокинули стопки. Поставив свою, Валера, уже чуть захмелевший, обратился к Леше:

– Тебя Димитрич покусал, да?

– В каком смысле?

– Ты не знаешь этой шутки? Все, кто у нас вдруг развязывается, говорят, что их покусал Димитрич. Ну, это как с оборотнями…

– Аллегорию понял. И с Димитричем я сегодня имел беседу. Но он меня не кусал.

– Тогда что с тобой?

– Ты столько лет пытался меня споить. И вот когда тебе это удалось, ты…

– Я в недоумении. И тревоге.

– Все нормально, Валер. Я еще стопочку выпью и спать пойду.

– Как? А футбол?

– Не люблю его.

– Почему?

– Не знаю, как объяснить. Не интересно смотреть, и все. Как и любые командные игры.

– Хочешь сказать, ты в детстве не играл во дворе в футбол? В волейбол? В хоккей?

– Нет.

– Ты Маугли? – Валера вновь наполнил стопки. – Хотя дитя джунглей наверняка гонял с волками…

– Я Ихтиандр, ты правильно заметил.

– То есть у тебя есть жабры?

– Я родился и вырос у моря. Все детские игры были связаны с ним. Мы пропадали на берегу. Купались, ныряли, загорали летом, зимой катались на лодках, ловили рыбу и круглый год строили замки из гальки.

– За замки! Любые… В том числе воздушные.

Они выпили вновь. Три стопки для Леши, чуть ли не половину жизни воздерживающегося от алкоголя, могли бы стать убойными, но, как ни странно, он чувствовал себя бодро.

– А не лягу я спать, – решительно сказал он. – Футбол смотреть буду. И за французов болеть. Пусть русские и с ними воевали, не только с фрицами. Но мы победили всех.

– Увы, не в футболе.

– Хочешь попробовать еще что-нибудь из моей коллекции?

– Нет, спасибо. Как ты правильно заметил, мне завтра на работу.

– А если б нет?

– Тогда я открыл бы абсент и поджег его.

– Зачем?

– Темнота, его так пьют.

– Что-то не припомню на картине Пикассо «Любительница абсента» пламени.

– А я не припомню такой картины, но знаю, как подают этот напиток в клубах.

– Покажешь? – И унесся в комнату, чтобы достать из бара абсент. Когда Земских вернулся с бутылкой в кухню, Валера отложил куриное крыло и сердито проговорил:

– Слушай, Леха, завязывай.

– Так я только развязался.

– Ты уже пьян.

– Увы, нет. – Земских на самом деле не ощущал опьянения, только облегчение. Нервы, закрутившиеся за день в канаты, расслабились. – Давай, жги абсент. Потом пойдем смотреть футбол.

– Ты ж завтра умрешь.

– Нет, не завтра, – засмеялся Леша. – Где-то через три, пять месяцев.

– Не понял?

– Да не слушай ты меня, болтаю какую-то ерунду…

Фомин встал из-за стола и подошел к Земских. Взял его за плечи, посмотрел в глаза и тихо спросил:

– Леш, что с тобой?

– Да нормально все.

– Не ври.

– Сделай мне абсент, тогда скажу.

– Хорошо. – Он разжал свои пальцы-шпикачки и принялся колдовать над напитком.

Земских следил за Валерой с интересом. Когда тот поджег абсент, захлопал в ладоши.

– Ты точно ребенок, впервые увидевший, как фокусник достает из шляпы кролика, – хмыкнул Фомин.

– Неужто в клубах так делают?

– Ой, там чего только не насмотришься. – Он протянул Леше стакан и скомандовал: – Пей залпом.

Земских было немного страшно, но он сделал, как велели – опрокинул в себя горячий абсент.

– Вещь, – выдохнул Леша.

– Срубит сейчас, готовься.

– Не срубит, я поем. – И схватил контейнер с каким-то сомнительного вида салатом. Кажется, грибным. – Жаль, супа нет. Я бы сейчас навернул борща. Моя мама чудесно его готовила, она украинка. Из Кременчуга родом.