– Ты там уснул, что ли? – заглянул Руслан и, увидев брата полностью готовым, заржал в голос. – Вот мы придурки, оделись не сговариваясь.

Марат бросил взгляд на брата, напялившего точно такие же бледно-голубые джинсы и белую рубашку, и недовольно скривился.

– Близняшки, блин!

– Ладно, надену розовую или голубую, – отмахнулся Руслан. И Марату вдруг пришла в голову мысль, что если брат наденет голубую рубашку, то у них с Катей родится мальчик, а если розовую – девочка.

«Совсем мозги растерял», – одернул он сам себя и поспешил к выходу, втайне радуясь, что скоро увидит Катерину. Всю дорогу Марат косился на брата, выпершегося на переговоры в розовой рубахе.

– Ты бы еще гавайку напялил, – пробубнил беззлобно. Руслан рассмеялся, а Марат снова мысленно закатал себе бодрящий пендель.

«Девочка, твою мать! А я всегда хотел сына…» – печально подумалось ему.

Звонок сотового отвлек его от прогнозов о поле воображаемого ребенка. Алтаев поморщился, увидев, что звонит Вова Корнеев.

– Принесла же нелегкая, – пробурчал тихо. Руслан усмехнулся криво.

– Привет, Вован! – с радостью недоумка проорал Марат. – Давно не слышал тебя, брат!

– Привет-привет, – вкрадчиво пропела трубка. – Мне передали, что ты с дочкой Наума крутишь?

– Я со многими кручу, -ушел от ответа Алтаев и тут же взял быка за рога: – Слышь, Вова, а что, твоим парням законы не писаны? Родео в парке устроили. Ты же понимаешь, что тебя на пустом месте подставляют.

– А что такое? – насторожился Корнеев. – Они рано утром через парк едут, специально угол срезают.

– Мою собаку сбили, – рыкнул Марат. – Да еще твой упертый мальчик с меня компенсацию требовал. Хамил мне, Вова.

– Вообще-то, если собака врезается в машину и остаются вмятины, то ущерб оплачивает владелец собаки, – тихо заметил Корнеев. – Ты не знал?

– У нас теперь в Центральном парке открыто двустороннее движение, Вова? И ты сам понимаешь – это чревато.

– Ладно, что ты хочешь? – вздохнул Корнеев, явно не желая ссориться с другом детства.

– Я подумаю, братан, – хмыкнул Марат. – Но пусть твой джигит отстанет от моей бывшей.

– Кстати, о твоих бабах. Если ты закрутил с Катей Наумовой, поищи там у нее мою вещицу.

– Я не роюсь в женских тряпках, – осадил его Алтаев. – Что упало, то пропало, Вова.

– Она нашу семью на бабки выставила, – процедил Корнеев. – Ей бы голову открутить, но я так понимаю, что чревато. Сарычев житья не даст.

– А я ему помогу, – тут же добавил Марат. – Отцепись от Кати, Христом богом прошу.

– И где справедливость, спрашивается? – вскинулся Вовка. – Ее отец обул нас по-крупному. А эта тварь украла мамину брошку.

– Наследство твое, цены немалой? – тоном Маньки Облигации уточнил Алтаев.

– Ладно, Марат, встретиться нужно, поговорить.

– Да я не против, – согласился он. – Заодно решим, сколько ты мне за аренду должен.

– Разберемся, – яростно прорычал Корнеев и нажал на кнопку отбоя.

– Я даже рад, что Виталя у меня на участке живет, – хохотнул Марат. – Любые Вовкины предъявы сходят на нет, стоит только упомянуть про аренду.

– Ну ты и гусь, – фыркнул Руслан. – Вовремя догадался подписать договор с Корнеем!

– Ага, он мне теперь должен, как земля колхозу. Уже пени и штрафы за неуплату набежали. Договор действующий, заверенный у нотариуса. Просто Вовка не думал, что я денег потребую.

Марат вспомнил, как после сделки приехав в Синичкино, отправился смотреть новый участок, планируя в ближайшее время снести старенькую избенку, где когда-то жили дед и бабка Корнеевы.

– Хорошо хоть, прежде чем дать команду сносить, хватило ума в дом зайти! – похвалил себя Марат. – А там на старой кровати с сеткой Виталя дрыхнет! Приступ у него ночью случился. Проснулся, начал буровить что-то, язык заплетается. Рус, я его вправду пожалел, а потом разозлился на Вовку. Взял нотариуса под белы руки, рванул к Корнееву. Тот обалдело глянул на договор, но все подписал.