– Так никто не хочет, – сказал Догада, возвращая свой аппарат в коробку.

– А ты сам себе что-то наколол?

Янко кивнул.

– Покажь.

Догада повернулся к девочке спиной и поднял рубашку. На спине, чуть выше пояса был необычный разноцветный орнамент.

– Здорово, – восхищено сказала Полина, – а как ты умудрился сам себе на спине наколоть?

– Сумел извернуться.

Стемнело. Янко зажег свет.

– А то место, куда мы завтра пойдем – странное или обыкновенное? – спросила Полина.

– Ложись спать, – не ответил Янко.

– Еще рано.

– А потом будет поздно. Ляжешь на матрас.

– А ты где?

– Там, – Янко показал в другой угол комнаты.

– Ты здесь один живешь?

– Я тут не живу.

Янко постелил девочке. Полина легла и накрылась простынею.

– Странная у тебя квартира, – сказала девочка, повернувшись на бок. Ей совсем не хотелось спать.

– Ты тоже ничё, – ответил Янко. Он подвинул кресло поближе к девочке и развалился в нем.

– А ты где-то работаешь? – спросила Полина.

– У меня нет для этого способностей.

– На что же ты живешь?

– Я живу на радость людям.

Янко сделал несколько глотков из очередной бутылки вина.

– А ты можешь сделать так, что бы я завтра проснулась дома и что бы с папой ничего не случилось? Что бы все было по старому? – спросила девочка.

– Нет.

– Это невозможно?

– Это чушь.

– Но ты же можешь делать то, что не могут другие?

– Мне не интересно, что делают другие, – сказал Янко. – Ты, правда, хочешь, что бы все было по-старому?

– Да. Хочу. Но я не имела в виду наше знакомство. Я таких, как ты не встречала.

– А я, таких как ты, не провожал. Спи.

– Может, расскажешь мне сказку?

– Хорошо, – сказал Янко, и на мгновенье задумался. – Жила была лошадь, а работала она на заводе.

– Кем? – спросила Полина.

– Лошадью. Работать она не любила, потому что была задумчивой и ленивой, но куда деваться, если ты – лошадь. И вот однажды в субботу вечером она посмотрела по телевизору передачу, в которой толпа сложных чудаков говорили, что каждый может достигнуть чего угодно, если только сможет грамотно напрячься. Передача заинтересовала лошадь. Напрягаться она умела, желаний было много, и она решила начать новую жизнь. Идея телепередачи была в том, что если сильно что-то захотеть, то это что-то придет к тебе само. Лошадка стала сильно хотеть. Она представляла себя в открытой карете, плюющей на всех свысока, через копыто… Время шло, а ничего не менялось. Уже и ветерок обдувал локоны и подковы в стразах, а все равно каждое утро в 6 утра она скакала на завод, впрягалась и до 6 вечера крутила колесо. Лошадь не отчаивалась, не отчаивалась, не отчаивалась и отчаялась. «Что же сделать, что бы меня, наконец, заметили?», – в панике думала она. В конце концов, она решила быть попроще и стала вести себя вызывающе – стала, хоть чуть-чуть, но опаздывать на работу, тащить лямку чуть в бок и даже написала глупое письмо хозяину, где кроме прочего заявила, что «она тоже морда породистая». И не поверишь, ее заметили. И что с ней сделали?

– Что?

– Отправили на колбасу. Точнее сделали из нее конский сервелат. Не рекомендую. Не вкусно.

Янко замолчал.

– И зачем ты мне эту жуть рассказал? – возмущенно спросила Полина.

– Ты же сама просила.

– Я теперь спать не смогу. Мне обязательно приснится лошадь.

– Ты ее не бойся. Ее уже съели. Давай я тебе песню лучше спою. Ты точно уснешь.

Полина согласилась. Догада включил свой синтезатор, сделал звук, как у пианино и стал стучать по клавишам. Играл он средненько.

– Далеко тебе идти/ Высоко тебе лететь/ Говорила мама сыну/ Выгоняя из гнезда./ Там красивые леса,/ Там смешные небеса,/ Будешь первым вертихвостом,/ Только вон отсюда, сволочь, – замурлыкал Янко. Полина сначала вслушивалась в слова. Чаще всего повторялось слово «далеко». Потом заунывное пение сделало свое дело, и девочка уснула.