– Помоги мне встать, – лёжа в снегу, тяну руку Саше. – Надо аккуратненько, иначе испорчу форму ангела.

– Детский сад, – мой медведь приподнимает в лёгкой иронии бровь вверх. – Иди сюда, – в один миг выдёргивает из сугроба. И вот, я уже стою, а он меня обнимает.

– Саааш? – моё лицо прижато к его куртке в области груди. Поднимаю голову наверх, чтобы голос не звучал глухо. – Может, ты меня уже отпустишь, а? Я на ангела хочу посмотреть!

– Отпущу, – наклонившись, он шепчет мне на ушко. – Смотри, а потом идём домой, – разжимает объятия. – Провожу тебя, уже поздно.

– Какой он красивый, – смеясь, смотрю на получившееся снежное творчество.

Саша берёт меня за руку, мы медленно двигаемся в сторону дома. Возле подъезда обнимаю на прощание своего мишку.

– Спасибо тебе, – продолжает стоять ровно. Странный он сегодня, то обнимается, то стоит как статуя. – Пошла я.

– Спокойной ночи, – всё в той же неизменной позиции.

– Спокойной, – да какая разница, когда раскрасневшаяся от мороза, я бегу по лестнице ввысь, чтобы залезть под тёплый душ, а отогревшись с улицы, плетусь на ватных ногах до кровати. И уморительный же выдался сегодня денёк.

Ночью я снова просыпаюсь от непонятного мне скрежета. Нет сил, чтобы мыслить и анализировать, а может, это шумят соседи – закрываю глаза, проваливаясь дальше.

Звонит телефон. На автомате продолжаю его отключать. После пятого звонка не выдерживаю, смахивая вызов в зелёную сторону.

– Алло, – кто же это может быть в такую рань? Даже не обратила внимание на номер или имя звонившего.

– Доброе утро, это Макс, – от его баритона бросает в дрожь.

– Я сплю, – говорила же ему, чтобы звонил после двенадцати. – Чего так рано?

– Не рано, – замечательно, только с утра пораньше мне ещё не хватало споров на тему «рано – не рано».

– А разве полпервого – это не рано? – на автомате выдаю время с экрана телефона. Что же это такое? Я опять несу ерунду. – Нет, не рано, это как просила, но я всё равно ещё сплю.

– Ты долго не отвечала на звонки, – как ни в чём не бывало продолжает он. – Я переживал, – спорить не буду, приятно это слышать. – Что с твоим голосом, тебе плохо?

– Сейчас же ответила, – протяжно вздыхаю, зачем говорить много фраз об одном и том же. – Нет. Ты меня разбудил, поэтому хрипота есть в голосе. Да какая разница!? – так, надо стараться быть более доброжелательной с утра. – Спасибо за заботу, я сплю дальше, – кладу трубку.

Да, поспешила я вчера с весельем. И как можно быть доброй прелестью, когда жутко трещит голова, при этом ещё слегка тошнит. Мысли возвращают меня к словам Максима о докторе. Прав был этот темноглазый незнакомец с сильными руками. Бесят эти невольные комплименты!

– Стоит обратиться к врачу, – высказав мысли вслух, я поднимаюсь с постели. Странно, нога у меня вчера не болела, зато сейчас с первым шагом начала ныть.

Всё как обычно – умыться, одеться, есть не хочется. Медленно бреду до автобусной остановки. Мысли витают вокруг Максима. Так, хватит о нём вспоминать! Это просто происшествие, мне совсем не хочется снова услышать его голос или опять оказаться в его крепких объятьях.

– Да, Карина? – пытаюсь переключить ход мышления, обращаясь сама к себе. – Зачем думать о человеке, которого совсем не знаешь. Подумаешь, какой-то мужчина, на вид лет тридцати, высокий, точно на полторы головы тебя выше, где-то под метр восемьдесят. У многих же крепкое телосложение и бархатный голос. И устойчивая нервная система.

– Именно, много таких, – не уступаю в своём же вымышленном споре.

Наверное, я обошлась сурово, это же не его вина, что меня вынесло на проезжую часть. И подумаешь, практически на зелёный свет. Практически – это не зелёный. Он вообще мог отправиться дальше по своим делам, а не довозить меня до дома, предлагать помощь, да и с утра звонить чётко по расписанию, с двенадцати дня. Одно успокаивало, я всё же принесла извинение. Да, не столько раскаявшись, сколько полагалось, но лучше, чем ничего.