Потом он снова замолчал и огляделся, словно в поисках поддержки. Остальные дети напряженно вслушивались в разговор и следили за реакцией Лисы, а она смотрела на Марка, как на сумасшедшего.

Она снова взяла в руку ручку и продолжила писать.

Эти другие родители выглядят точь-в-точь, как наши родители, но это не они. Мы не знаем, кто они на самом деле такие, откуда берутся и куда уходят днем. Но они появляются по ночам в наших детских, когда наши настоящие родители спят. Они делают страшные вещи. Пугают нас. Причиняют нам боль. Издеваются над нами. Кажется, они получают от этого удовольствие. Если вдруг настоящие родители просыпаются и приходят к нам в комнату, эти всегда успевают исчезнуть. Чаще всего невозможно уловить тот момент, когда уходит настоящий родитель и приходит другой. И наоборот. Со временем, конечно, учишься безошибочно их распознавать, но по началу не всегда понятно. Они начинают с малого. Говорят странные вещи. Ведут себя странно. Странно улыбаются. Но и настоящие родители иногда делают странные вещи, поэтому никогда нельзя быть уверенным, когда это впервые началось. Иногда они приходят лишь на вторую или третью неделю после переезда. А иногда… как это было с Киром… уже на третью ночь.

Но чем дальше, тем хуже. Они могут творить ужасные вещи. Но они никогда не убьют тебя. Мы думаем, это потому, что мы их развлекаем. Им не хочется нас терять. Им хочется, чтобы мы оставались тут навсегда. Они никогда нас не отпустят. Возможно, они действительно считают нас своими детьми.

Лис снова оторвалась от бумаги. Перед глазами стояло лицо Марка. Он сосредоточенно смотрел ей в глаза. Он выглядел очень убедительно. Он очень хотел, чтобы она ему поверила. Но тогда, в тот день, это было еще слишком невероятно и дико. Наверное, это читалась на ее лице. Но Марк продолжал. Он старался в каждое свое слово вложить как можно больше веса.

В это очень сложно поверить. Но это правда. А сейчас я скажу самое важное. Пожалуйста, запомни это. Когда это начнется с тобой, а это обязательно начнется, и скоро, если уже не началось, ты ни в коем случае не должна рассказывать своим родителям. Ни одному из них. Иначе они умрут.

Лиса отбросила ручку и с отвращением уставилась на только что написанные ею слова. Руки слегка дрожали. Но она должна была закончить. Словно мерзкого червяка, она снова взяла ручку и продолжила записывать все, что помнила из той речи Марка.

Это будет выглядеть как самоубийство. Как несчастный случай. Как авария. Но это только видимость. Они убьют их. Эти другие родители убьют твоих настоящих родителей, если ты им расскажешь о том, что происходит. Убьют тут же, в тот же день или на следующий. Чтобы они не увезли тебя отсюда. Чтобы ты навсегда оставалась их игрушкой. Поверь, я попробовал. И Давид, брат Александра, тоже попробовал. Теперь их отец мертв. И моя мама тоже. А Кир… Кир рассказал сразу обоим родителям, и на следующий день у них дома взорвался газ, и они оба погибли на месте. Они жили в доме рядом с тобой. Это случилось прямо у нас на глазах. А еще был такой парень Кай, мы его не знали, нам о нем рассказали старшие ребята. Он тоже рассказал обоим родокам, и… В общем, поверь мне. Это серьезно. Ни за что не рассказывай родителям, если они тебе дороги.

Лис откинулась на спинку стула и перелистала записи – она успела исписать почти пять страниц. Несколько раз она перечитала написанное. Потом встала и начала ходить по комнате, пытаясь все это обдумать. Определенно, все это было правдой. Как бы нелепо все это ни звучало, это правда. Это случилось с ней. Другая мама приходила к ней уже трижды. Впервые – той ночью, когда она щекотала ее ледяными пальцами до боли в ребрах. Второй раз – когда Лис одна возвращалась с вечеринки. Третий – этой ночью. Этот третий раз был самым ужасными из всех. И, со слов Марка, это только начало. Александр был в больнице после падения с лестницы, а на спине Марка были видны отчетливые следы ударов. Лис почувствовала, что ей не хватает воздуха.