Но, авось, придумаю хоть какой-нибудь выход. Вдруг я не настолько все-таки бестолочь?

Потому что девушка — реально опасна. Никто не помешает ей загипнотизировать и меня с мелкими. И далеко не факт, что я успею ее вырубить раньше.

Она даже стоит для такого далековато.

И проваляюсь я все эти три часа тут. А то и дольше. Бери потом тепленькой.

- Если бы! – усмехнулась крутышка. – Хорошо, я сюда явилась сейчас. Иначе точно нашла бы тебя старухой. Когда ты исчезла, тебе было пять, мне – тринадцать. А теперь это ты месячишка на три меня старше.

- Стоп! – качнула я головой. Не сходится. Как моя жизнь и мечты до развода родителей — с последующей унылой биографией. - Прости, но я помню первые пять лет жизни. И тебя там не было.

- Еще и ложная память, - криво ухмыльнулась девица. – Что ж, у детей такое бывает. Пластичная психика и всё такое.

Стоп. Как она вообще всё это провернула? С моими врагами?

- То, что ты назвала заклинаниями, это гипноз?

- Ну да, магия, - досадливо мотнула новоявленная сестрица головой. Только локоны черной волной плеснулись. Как взмах воронова крыла. - Наш фамильный дар. У тебя, кстати, он в пять лет был уже офигенный. Теперь его придется возвращать. Этот жалкий мирок из тебя уже всю Силу высосал. Тут кастовать сложнее раз в десять. Ничего, зато наш тебе обрадуется. Он давно ждет твоего возвращения. Пропавшие принцессы на дороге не валяются, знаешь ли.

Угу. Они прячутся от опеки по догнивающим брошенкам. Принцессы такие... на бобах.

- Если ты из другого мира, почему так хорошо говоришь на нашем местном языке?

- Если такая штука — магия, - нетерпеливо поморщилась незваная гостья. - Долго объяснять, времени мало. Ну так ты со мной идешь?

- Мы должны вернуться в квартиру за вещами.

Моими и главное — детскими. И фотографиями. Это всё, что осталось от наших родителей.

Мы быстро.

Ну, пока еще мент в песочке усердно роется, а тетки весело хрюкают. Такими счастливыми они, небось, со времен детства не были. И такой же песочницы.

А может, даже и тогда. Жутко представить прошлое тех, кто настолько ненавидит чужих детей.

Но вернуться придется по-любому. Налегче драпать нельзя. Сюда-то я ничего прихватить не успела. Одно слово: бестолочь.

А пока собираюсь, соображу, что делать дальше.

Три часа — это вовсе даже не плохо. Бывает хуже.

Но лучше всё равно поторопиться.

3. Глава третья

Глава третья.

Вообще с трудом могу поверить, что в эту квартиру мы больше не вернемся - в любом случае. Я же в ней выросла.

В этих трех комнатках мы жили впятером. В тесноте, но не в обиде. Сначала у меня была своя комната, потом — на двоих с Асей.

Потом — одна на двоих с папой. Уже не здесь. Сначала - в съемной квартире. Потом — съемная в общаге. Большая, правда. И с водой внутри. Холодной и даже горячей.

Соседи по коммуналке были... всякие. Но я тогда еще была побоевее сама. Еще не отвечала за беззащитных детей.

А в последние месяцы у каждого из нас комната была своя, но мы предпочли бы живых родителей.

Когда родители развелись, мне было почти шестнадцать. Да, я тогда, конечно, выбрала жить с папой. Мама, может, и возражала бы, но отчим слишком громко вопил: «Или я, или эта приблудная с помойки!»

Именно тогда я узнала, что приемная.

Прости, папа. С этим тоже пришлось справляться тебе.

Отсюда я когда-то ушла. Сюда вернулась — потеряв не только папу, но и маму.

И теперь уходим вместе с детьми. А ведь они тоже здесь выросли. И никогда прежде не покидали...

Здесь даже на дверном косяке отметки сохранились — мои, Ромкины, Асины. Как мы росли.

Мама предлагала заменить дверь на новую... но так и не сложилось.