Вдох-выдох, вдох-выдох… Как же хорошо просто дышать, чувствовать, как лёгкие наполняются воздухом. Ксюша затаилась, боясь спугнуть это блаженное ощущение.

– Когда же малышка придёт в себя? – услышала она очень знакомый голос.

– Филипп, успокойся, всё хорошо. Дышит самостоятельно, все показатели в норме.

– Открою крышку, так будет лучше.

Раздалось слабое шипение, поток прохладного воздуха лизнул Ксюшино лицо и шею. Она глубоко вдохнула и подняла веки.

Папа… Но какой усталый и худой! У него тёмные круги под глазами, как будто он не спал несколько дней, на подбородке щетина. Смотрит тревожно и выжидательно, точно ждёт чего-то.

Ксюша с трудом разлепила сухие губы:

– Папа…

– Доченька… доченька моя… Узнала! – Отец схватил её руку и порывисто поцеловал. Губы его дрожали, из глаза выкатилась и поползла по щеке маленькая слезинка.

– Я в больнице?

Ксюша приподнялась и увидела себя в ложе овальной формы с прозрачными стенками, дно которого выстилала мягкая губчатая ткань. Поднята вверх толстая стеклянная крышка со множеством трубок и приборов. Палата самая обыкновенная: белые стены, большое окно, кушетка с подушкой и скомканным одеялом, серебристая металлическая дверь.

– Тебе чего-нибудь хочется? Может быть, пить или есть? – спросил незнакомый доктор в голубой форме и такой же шапочке.

– Пить.

Он вышел из комнаты и вернулся с полным стаканом, стоял и смотрел, как Ксюша пьёт воду мелкими глоточками.

– Я тонула? – спросила она.

– Да, но мы с доктором спасли тебя, – ответил отец. – Ксюшенька, ты хорошо себя чувствуешь?.. Ну и отлично! Мы сейчас поедем домой.

– К маме?.. А где моя одежда? – Ксюша оттянула на груди больничную сорочку.

Отец с доктором растерянно переглянулись.

– Одежды нет, тебя привезли в купальнике, а домой я так и не попал, пока… пока ты была без сознания. Да ничего, нам только коридор пройти. Давай помогу выбраться.

Тело не слушалось, точно чужое, слабые босые ноги заплетались при ходьбе.

– Подожди. – Отец сдёрнул с кушетки одеяло, завернул Ксюшу и подхватил на руки. – Вот так лучше!

Шли пустым коридором, который казался голубым от светящегося потолка. В тишине гулко раздавались шаги, и Ксюше почему-то подумалось, что они уходят из больницы тайком, будто сбегают с места преступления, как воришки. Она зажмурилась и уткнулась лбом в отцовское плечо.

– Дальше мы сами, спасибо тебе. Возвращайся на пост. – Папа крепко пожал доктору руку.

Ксюша встрепенулась. На большой подземной парковке стояли четыре или пять автомобилей, считая их тёмно-синий «Марс». Бортовой компьютер на панели приборов мигнул и услужливо открыл двери.

– Ну, бывай! Удачи!

– До свидания! – Ксюша освободила руку из одеяла и помахала доброму врачу.

Тот улыбнулся:

– Пока, светлячок!

Отец завёл мотор и вручную вывел машину на улицу, не доверяя компьютеру.

– Ксения, будешь кусочек пирога?

Ксюша лениво ковыряла салат вилкой: есть совсем не хотелось. Но сладкое она любила и кивнула с готовностью: буду.

Мама называла её полным именем – Ксения, наверняка хотела подчеркнуть её взрослость: семь лет – это много, особенно по сравнению с годовалым братиком Илюшей, толстощёким и лобастым карапузом с золотистыми глазками в длинных ресничках. Он недавно научился ходить, смешно переступая маленькими ножками, шлёпался на задик в супервпитывающем подгузнике и быстро-быстро улепётывал на четвереньках. Радостно визжал и оглядывался на сестрёнку: не догоняет ли? Ксюша смеялась, обоим было весело. Жаль, что мама редко позволяла им играть вдвоём. Стоило расшалиться, как она находила десять причин, чтобы отправить дочку на улицу, в сад, к отцу, в свою комнату… да куда угодно. Боялась, что в пылу игры Ксюша испугает или оцарапает братика.