Иной раз Доча вспоминала всю свою жизнь с самого рождения, когда в ещё морозный мартовский день она появилась на свет. И если бы не хозяин, то вряд ли бы она вообще смогла покинуть утробу Марты, так звали её родительницу. У Дочи был желтоватый окрас, на белом фоне. В целом жёлтая часть шкуры по бокам напоминала карту СССР, но какую-то разъезжающуюся на кусочки в разных местах. И чем дольше жила на свете Доча, тем сильнее расходилась в разные стороны карта.

Когда Доча появилась на свет, Дмитрич взял её домой, сделав ей небольшой загончик у печи. Стайка-то не отапливалась совсем, а морозы, особенно по ночам стояли ещё серьёзные. Марта, конечно, пыталась жалобно протестовать, издавая протяжные звуки, когда Дочу унесли из стайки. Но эта мелодрама длилась не долго, в принципе все коровы уже были научены, что в такой период хозяева забирали телят к себе в дома и возвращали их через пару недель, когда уже становилось теплее, да и телята успевали окрепнуть.

Доча в доме стала пробовать вставать, топая копытами, расползаясь на покрашенном деревянном полу. Ведь её копыта были ещё какие-то водянистые и разъезжались в разные стороны. Но через несколько часов проб и ошибок она всё-таки уже стояла на ножках. Тут же в доме ей принесли первое молок от матери, подав его в бутылке с соской. Но первые дни это было не совсем молоко, молозиво – это секрет молочной железы млекопитающих, вырабатываемый в последние дни беременности и в первые дни после родов. Густая клейкая жидкость жёлтого цвета с высоким содержанием белков, представленных преимущественно сывороточными альбуминами. И лишь через несколько дней она стала получать нормальное молоко от матери.

Доча вспоминала об этих днях, неторопливо нажёвывая свою травяную жвачку. Сколько же вёсен и зим прошло с тех лет, задавалась она вопросом. Дети хозяев с тех пор успели совсем вырасти. Мир вокруг стал совсем другой. Она, конечно, философски относилась к изменениям, пыталась подстроится под меняющуюся обстановку. Но, что лично заметила, так это то, что хлеб в её детстве был гораздо вкуснее, чем сейчас. Разумеется, её никто не научил читать, но видя газеты он часто останавливалась и разглядывала их. И на страницах там часто был портрет человека, то целующегося с другими мужчинами, то в окружении множества людей на заводах, то получающего очередную награду. Доча и сама бы дала ему любую награду за такой вкусный хлеб.

Конечно, кто-то может и не знает, но в СССР иногда коров кормили настоящим выпеченным хлебом. Он был совсем недорогой и, допустим, если невозможно было достать комбикорм, а в промышленных городах, особенно в Сибири, таких как Ангарск, комбикорм достать было не так-то просто. Потому хозяева коров часто подкармливали свою живность настоящим хлебом. За это коровы отдавали им наиболее вкусное молоко.

Доча начала дремать, всё жуя и жуя сорванную ранее траву. Как прекрасен этот мир, особенно летом, особенно в солнечную тёплую погоду. Как хотелось бы, чтобы это длилось вечно. Глубокое красно-оранжевое небо, как и весь мир (ведь коровы видят мир именно таким). Множество сочной травы, щебетание птиц и прохладный ветерок, сдувающий разных мошек. И рядом все родные и близкие. И заботливые руки хозяина: он и погладит, и почешет и нальёт прохладной воды в жару или сытного пойла.

С первых дней жизни у Дочи, как и большинства членов стада, полное доверие к хозяевам, уж как они заботятся о стаде. Это больше, чем близость и любовь, это сама жизнь во всех её проявлениях. Доча и другие старались платить хозяевам таким же добром и теплотой, старались приносить больше молока, не трогать хозяйских насаждений в палисаднике, будь то цветы или какие-то важные культуры. Хозяева очень ругались, если кто-то пробовал эту запретную травку. Коровы всегда возвращались домой вовремя, в этом смысле они были воспитанными даже больше, чем дети у хозяев.