- Это хорошо. Я очень хочу, чтобы ты мне доверяла. Я стремлюсь тебя лучше понять и узнать.

- Для этого надо больше разговаривать, отвечать и спрашивать, но у нас пока получается лучше делать совсем другое: проводить время в койке.

- Надо всё делать, Амина. А в кровати мы и дальше будем проводить время и много. Я хочу тебя всегда и везде, - он понимающе усмехнулся, заметив, как вспыхнули щёчки девочки.

Каримову нравилось наблюдать, как Амина краснеет от смущения. Его девочка не такая, как те порожженные девки, которые были в его жизни до неё.

Малышка ещё стесняется. Но Игнат точно знал, что она привыкнет.

- У тебя такое необычное имя… Амина.

- Я же говорила тебе, что я мусульманка.

- Я тебе верю. Только не понимаю, как тебе родители позволяют шататься непонятно с каким другом, типа этого…ну, которому ты звонила. Да и в барах скромные девочки такого сорта обычно не шляются. Неужели строгий папа тебе дал столько свободы?

- У меня нет отца, Игнат. Мама и отчим. И маме нет до меня дела, у неё теперь есть любимые дети от нового мужа. А я так… Отчим же у меня ещё с теми перегибами. .

С лица Игната сошла вся весёлость. Девчонка стала немного доверять ему, хоть что – то рассказывать. Пусть говорит. Он послушает.

- Отец и мать развелись, да?

- Да, но папа часто приезжал ко мне. Он участвовал в моей жизни и мне было хорошо с ним.

- А где он сейчас?

- Пять лет назад папу убили и моя жизнь превратилась в ад. Мама вышла замуж и её новый муж запретил мне учиться, да он всё мне запрещал. Сидела дома, словно в тюрьме. Я не смогла никуда поступить, только школу закончила и всё. Мне нельзя было и шага сделать из дома без его ведома. Я слушалась, а он всё равно находил причины, чтобы злиться, цеплялся к мелочам и распускал руки.

Игнат и сам не понял, как сдавил в руках небольшую фарфоровую чашку с кофе, раздавив её. Тупо уставился на капельки крови, которые закапали из мелких порезов на ладони.

Амина удивлённо посмотрела на эту картину, а после подскочила, увидев кровь.

- Тебе надо ладонь обработать, давай я помогу

- Сядь на место, - процедил, бросив на неё хищный взгляд, казалось, что он даже не заметил, что поранился. – Твой отчим бил тебя? Это из –за него ты такая зажатая и боишься каждого моего взмаха руки, опасаясь, что по физиономии прилетит?

Каримову не стоило ничего пояснять. Он уже представлял, как сомкнёт руки вокруг глотки мужлана, который посмел поднять свои ручища на его хрупкую вкусную девочку, а после эти самые руки засунет в задницу скотине.

Амина видела, как почернели серые глаза Игната.

- Какая разница бил или нет, Игнат. Я не переживала бы всего этого, если бы был жив мой папа. Только тот, кто лишил меня отца виноват во всём, что со мной приключилось.

- Ты сбежала из дома, Амина? – сразу же заключил с уверенностью, сопоставив факты, - в бар зачем пошла? Что эта за глупость такая? Зачем?

- Я не знаю. Мне было просто горько и больно, Игнат.

- Ты сбежала от родителей? – повторил вопрос.

- Сбегают школьники, малые дети или подростки, Игнат. Мне двадцать. Я совершеннолетняя. И я могу уйти никого не спрашивая.

- Но, тем ни менее, ты сбежала. Потому что тебя никто бы саму не отпустил!

- Да. Когда отчим нашёл мне жениха и намеревался продать меня ему, как бездушную вещь, я поняла, что так продолжаться не может. В том доме я жить больше не могла. Да и в этом городе жил мой отец. Представляешь, я ведь даже не знаю, где могила моего отца. Тот урод, который убил его, даже могилы не оставил, куда бы я могла прийти.

Игнат чувствовал с какой болью и горечью Амина всё это говорит. Её эмоции чистые, неподдельные. Кажется, девочка очень любила родного отца и так и не смирилась с тем, что его у неё отняли. Убили.