Она никогда не потела.
Теперь ее грудь словно сдавило обручем, и ей стало тяжело дышать. Как будто огромный зверь уселся на ее диафрагму.
Эндрю Тонер смотрел на нее во все глаза. А она – на него. Два беспомощных… обидчика?
Нет, нет, нет, она сильнее этого! Решение есть всегда.
Но оно не находилось.
Глупая девчонка.
красныйкрасныйкрасныйкрасный…
Грейс продолжала стоять в дверном проеме. Эндрю Тонер продолжал сидеть.
Оба погружались в океан стыда.
И снова он первым обрел дар речи.
– Боже мой… – хрипло пробормотал мужчина.
«Если Бог существует, он теперь покатывается от хохота», – подумала Грейс.
Ее ответ был блестящим:
– Ну…
Почему она это сказала?
Что она могла сказать?
Глупая девчонка. Нет-нет-нет, я умная!
И я никому не причинила зла намеренно.
Ни на йоту не веря в это, женщина призвала на помощь весь свой разум и заставила себя посмотреть прямо в красивые голубые глаза Эндрю из Сан-Антонио, штат Техас. Человека, который приехал к ней потому, что она могла сказать ему что-то ценное о… Та же твидовая спортивная куртка и мятые брюки цвета хаки, что и вчера вечером.
Рубашка другая.
Похоже, он чистоплотен. Да какая, к черту, разница!
Блейдс с трудом набрала воздух в непослушные легкие. Подумала, как сформулировать извинение.
Но он опять опередил ее:
– Мне очень жаль.
Ему-то за что извиняться?
– Вам лучше войти, – сказала Грейс.
Клиент не пошевелился.
– Правда. Это не конец света, – попыталась убедить его врач. – Мы должны это преодолеть.
Движимая надеждой и отчаянием, она направилась к себе в кабинет.
За спиной у нее послышались шаги.
Он идет. Подчиняется указаниям.
Как вчера вечером.
Глава 9
В пять с половиной лет Грейс уже умела хорошо прятаться.
В маленьком доме на колесах не было ниш или укромных уголков, а для входа и выхода служила одна дверь, и поэтому главным было держаться ближе к стенам. И подальше от чужаков.
По возможности так, чтобы ее нельзя было достать рукой.
Она не могла выразить это понятие словами, но узнала о зоне досягаемости рукой посредством синяков, ссадин, разбитого носа и потери одного зуба. Молочного зуба, когда рука Ардиса метнулась к лицу Доди, но сочетание травки, виски и злости сбили ему прицел, и костяшки его пальцев угодили в рот дочери. Было очень больно.
Она не плакала. Грейс вообще не была плаксой, и кроме того, она не хотела, чтобы ее заметили. Тогда она ела шоколадное мороженое на палочке, уронила его и наклонилась, чтобы поднять.
Ардис тоже пострадал от удара. Он тряс рукой и вопил от боли.
Доди расхохоталась, чем еще больше разозлила сожителя, который снова бросился на нее. Она уклонилась и принялась насмехаться над ним, а он совсем рассвирепел и ударил ее наотмашь – после таких ударов лицо Доди распухало, а на следующий день становилось иссиня-черным.
Но Блейдс потерял равновесие и рухнул на пол, а Доди отделалась царапиной, которую оставил его ноготь.
«Теперь он всегда бьет кулаком, – подумала Грейс. – Они оба такие глупые».
Увлеченные дракой, они не замечали девочку, которая забилась в самый дальний угол. Ее кровь смешивалась с шоколадным мороженым, образуя тошнотворную жижу, которая стекала по ее лицу.
Во рту было очень больно, но Грейс, естественно, молчала. Когда жалуешься, становится еще хуже, потому что они – особенно Доди – могут разозлиться на тебя.
Она старалась думать о чем-то приятном, не связанном с болью.
Иногда девочка вспоминала телевизионные шоу, которые она смотрела, или книги, которые читала в детском саду. Иногда представляла, что чужаки исчезли. Например, в этот раз.
Она попыталась откусить мороженого. Зуб хрустнул и покосился. Грейс сунула пальцы в рот и без труда вытащила зуб, чувствуя, как через дырку со свистом проходит воздух. Теперь крови во рту было больше, чем шоколада, и мороженое имело вкус печенки – Грейс его больше не хотелось.