Даррес снова уселся и хмуро посмотрел на Ильзира. Тот равнодушно пожал плечами.

А Хальфар, исполняя обещанное, принялся сдирать большой кусок кожи с левой груди бригана, там, где были с невероятным талантом изображены соколы, вороны и орлы. Пленник, низко свесив голову, уже почти не издавал звуков.

Хальфар вернулся к костру со своим страшным трофеем. Он заботливо вытер кусок кожи и растянул её, придавив камнями.

– Подсохнет, пришью себе на плащ, – сообщил он своим товарищам.

Страдания молодого бригана на этом не закончились. Докучливый гнус, привлеченный обилием крови, облепил пленника, при этом с особенным усердием терзая его открытые, лишенные кожи, участки тела. Бриган дергался, вздрагивал и иногда казалось, что всхлипывал. Но все трое норманов, не обращая на него вниамние, спокойно заснули.

Ранним утром, зевая, Хальфар подошел к бригану, всмотрелся в его лицо и равнодушно объявил:

– Подох, мразь.

После чего занялся пришивание кожи убитого человека к шерстяной ткани своего плаща.

День уже клонился к вечеру, когда Далира и её дети столкнулись с Хальфаром и его товарищами. Это случилось на каменистом плоскогорье, с одной стороны ограниченном скалами с другой крутым обрывом, переходящим в склон, поросший дремучим лесом. Бородатые воины прятались в расщелинах скал и за камнями и как только маленький отряд приблизился, молча атаковали его. Они беззвучно устремились вперед, даже не вытащив оружия. Видимо они посчитали что перед ними какие-то дети-бродяги и они просто возьмут их голыми руками. Ильзир шел к Далире, Даррес к Синни, а Хальфар к Анвеллу.

Юноша с невероятным для его лет хладнокровием отпрыгнул прочь от громадного Хальфара, одновременно вытащив меч. И тут же развернулся и, защищая сестру, по широкой дуге ударил в сторону Дарреса. Клинок распорол тому левое плечо. Даррес весь вздрогнул и словно бы с удивлением поглядел на юношу. В этот момент легконогая Далира, сбросив с себя плащ и перехватив копьё обеими руками, бросилась вперед, мимо замешкавшегося Ильзира, и в глубоком выпаде ударила копьем целясь в шею воина, возле её дочери. Железный заточенный листовидный наконечник рассек шею Дарреса. Тот окончательно замер и на его лице застыло еще большее удивление. Он прижал правую ладонь к шее, пытаясь то ли остановить обильный поток крови, то ли всё ещё не веря в произошедшее и проверяя рукой что рана действительно есть.

Всё резко изменилось. Ильзир и Хальфар осознали свою ошибку и кляня свою легкомысленность вытащили оружие: первый меч, второй два боевых топора.

– Беги! – Сказала Далира дочери и кивнула в сторону обрыва и леса.

И тут же обернулась к уже наступающему на неё краснолицему мужчине. Анвелл вынужден был еще раз отпрыгнуть прочь, уходя от Хальфара и тем самым отдалившись от сестры.

Синни, парализованная страхом, не двинулась с места. Всё это молчаливое неожиданное нападение совершенно ошеломило её.

Даррес одним широким шагом приблизился к ней и схватил за волосы окровавленной правой рукой, левая уже плохо действовала. Девочка взвизгнула. Мать и брат бросили на неё быстрый взгляд, но помочь не могли. Даррес, теряя силы, упал на колени и притянул голову Синни вниз, заставив девочку усесться на землю и наклонить голову.

В первую минуту и Хальфар и Ильзир вели себя осторожно и даже аккуратно, ибо желали взять своих противников живыми и при этом ещё и не покалечить, дабы сохранить их ценность и товарный вид. Но Анвелл, полный яростного негодования, мальчишеской безрассудной отваги и по молодости лет не способный верить в собственную смерть, напал на своего врага с такой неукротимостью и решимостью, что Хальфару пришлось всерьез спасать свою жизнь. Когда же юноше удалось рассечь ему левое предплечье, Хальфар окончательно потерял всякое терпение и принялся столь активно махать своими топорами, что Анвеллу тут же пришлось отступать.