Опаздываю катастрофически. Днюху мою вчера с пацанами отмечали. Я позорно проспал все будильники.

– Стоять, – ловит меня за рукав куртки. – Родители звонили, почему трубку не взял?

– Не слышал. Музыка же орала, а потом спал. Мне правда пора бежать. Терехов казнит за опоздание.

Тетя отпускает рукав, разглаживает его и заботливо поправляет мне капюшон.

– Матвей, сегодня обязательно поговори. Они ведь тоже хотят тебя поздравить.

– Так поздравили же, – пожимаю плечами. – Ночью деньги на карту упали. Все, уехал, – чмокаю ее в щеку.

– Мэт! – кричит она мне в спину.

– Да возьму я трубку. Возь-му.

Сваливаю во двор, со ступенек щелкая брелоком. «Шелби» приветливо моргает мне фарами. Сажусь за руль и плавненько выезжаю за территорию дома. Постукивая пальцами по рулю, в красках представляю вечерний разговор с родителями. Они будут поздравлять и умиляться, а я… от них отвык. И все это мне вроде как уже не нужно. Достаточно лаконичного «с днем рождения, сын». Я тут живу своей жизнью, они уже несколько лет делают то же самое, только в другой стране, и видимся мы все реже. Мне кажется, если мать узнает обо всех моих увлечениях, у нее случится сердечный приступ. Поэтому пусть они лучше будут там, а я просто возьму сегодня трубку, как обещал тетке, и послушаю: «Боже, как же ты вырос» и далее по списку.

Встаю на свободное место на парковке перед нашим новеньким Дворцом спорта. Выхожу. Тачки тренера не видно. Пронесло, что ли?

Забегаю в холл, киваю охраннику и направляюсь к нашей раздевалке. Кидаю сумку на скамейку у своего шкафчика. Быстро переодеваюсь и так же бегом в зал. Заодно разогреваюсь.

Пацаны разминаются. Присоединяюсь.

– А Терехов где? – спрашиваю у Арсика.

– Тут Терехов, – раздается за нашими спинами. – Штрафная сотка отжиманий за опоздание, Загорский. Все ко мне сейчас подошли.

Выстраиваемся перед тренером. Он хмуро заглядывает каждому в глаза, а мы пытаемся вспомнить, где успели провиниться, и по очереди косимся на плотный пакет в его руке. Юрий Германович достает из него большие упаковки с гондонами и швыряет в нас. По одной в руки. Ловим, пока ни хрена не понимая.

– Ого! А это что, Юрий Германович? – спрашивает Сэм.

– Короткая лекция об ответственности. Залеты, парни, должны быть только санкционированными. Всегда думайте той головой, что у вас к шее прикручена, чтобы потом не случилось несколько искалеченных жизней. И не забываем, что защита – это еще и уважение, которое вы проявляете к своей женщине. Не уважаете свою женщину, значит, не уважаете себя. Теперь Салахов забирает Загорского, остальные ко мне.

Еще сотку отжиманий после Салахова вывезти будет тяжко. После моего перехода из смешанных единоборств к боксерам Терехов сделал его моим персональным наставником. Когда не гоняет Юрий Германович, за дело берется Тайсон. И хер знает, кто из них более лютый зверь. У меня задача сейчас дотянуться до остальной команды и выйти на ринг на турнире. Так что даю себя убивать своим, чтобы потом победить реальных соперников.

В конце падаю на пол. Отжимаюсь свою сотку и собираюсь в душ. Мокрый весь, самому противно.

Тренер сидит на скамейке, смотрит в планшет, но, очевидно, нихрена там не видит. Загруженный какой-то. Забираю упаковку резинок со скамейки. Иду к пацанам. Они уже обсуждают сегодняшнюю лекцию, а заодно и состояние Терехова.

– Может, прямо спросить? – стянув шорты вместе с трусами и обмотавшись полотенцем, предлагает Арс.

Я тоже скидываю все шмотки, достаю полотенце из шкафчика.

– Не скажет, – качает головой Тай. – Если бы нам надо было это услышать, он бы озвучил. Значит, личное.