«А вот и повод навестить свою томную блондинку вне морга».

Валяться в лазарете пришлось до конца смены. Потом Яфит – дежурная целительница – с явной неохотой отпустила её домой, наказав «спать как следует и побольше кушать, а то мужики, знаешь ли, на кости не бросаются». Киара, худенькая и при этом вечно голодная, на сие сомнительное напутствие лишь фыркнула.

«Эйнтхартен в морге не жаловался, – ехидно подумала она тогда. – Я бы сказала, его всё более чем устраивало».

Впрочем, как и её саму. И по сей миг в голове несбывшейся мечтой роились похабные мыслишки о столах в морге, сильных руках Маркуса, его настойчивых поцелуях и лихорадочно горячей коже, жар которой чувствовался и сквозь рубашку. От Марка и впрямь пекло, как от доменной печи – должно быть, поэтому одну мерзлявую некромантку так влекло к нему?

Ну да, конечно! Уж себе-то врать было бесполезно.

«А вот что бывает, – сварливо размышляла Киара, поутру бредя на работу, – когда твой единственный мужчина – кот. Начинаешь заглядываться на – стыдно подумать! – боевых магов».

– Кто это у нас тут? А-а-а! Наша суровая сержант Блэр! – едва она переступила порог кабинета, возвестил Глуни. – А почему одна? Ходят слухи, у вас с боевичком дело к свадьбе: мол, так и так, лорденыш уже нашу принцессу на руках носит!

– Захлопнись.

– Никак нет, госпожа сержант! Я не в силах сдержать восхищение! – тот ожидаемо не внял ценной рекомендации. – Запись из морга тоже феерична. Клянусь, это было прекрасно, как рассвет! Пересмотрел раз десять… нет, одиннадцать!..

– Ты бы мануалы по поднятию нежити так внимательно читал, мудло в оборочках! – всё-таки огрызнулась Киара. – Или уже запамятовал, как мы твоего зомбака по всему корпусу отлавливали?

– Ой, подумаешь, – Глуни тут же картинно насупился. – Ты прям сама ни разу не лажала в начале карьеры!

– Представь себе – ни разу.

Карл Боднар, до этого помалкивающий, заливисто заржал.

– Сдурел ты, что ли, Недди? Как могла в чём-то налажать наша радость и гордость, несостоявшаяся некромантка Его Величества?

Киаре хватило одного взгляда, чтобы чересчур трепливый рядовой понял, что он ещё достаточно молод для мучительной смерти, неизбежно ожидающей его спустя пару-тройку фраз в таком духе.

– Ладно, ладно, извини, – заюлил Карл, поспешно утыкаясь в кипу документов, полученных от Стэна – тот тоже никогда не был любителем всей этой бумажной волокиты. – Кстати говоря, наш Стини тоже уже лицезрел ваше с боевочкой непотребство. Ах, Киара, не жалеешь ты его нервы!

– Он мои тоже не жалеет, – не осталась в долгу Киара. Раскрыв папку, наспех подписанную как «нательная роспись», она демонстративно уткнулась в свои же заметки и начатые два дня назад сводные таблицы. Папка утолщалась, что называется, не по дням, а по часам.

О происшедшем вспоминать не хотелось. Случившееся в морге было глупо, унизительно и… страшно.

(И нет, речь шла вовсе не о поцелуе с Эйнтхартеном. Хотя спускать это на тормозах тоже было не слишком разумно.)

Тварь – Киара уже не могла называть преступника по-другому, – вмешалась в структуру зомбирующей программы при помощи рун, нанесенных на тела девушек. Это стало беспрецедентным событием, и архимаг Джердис, естественно, уже требовал предварительный анализ таинственных рунных чар. Киара старого консервативного зануду недолюбливала, как и он её, а посему предложила Джердису либо подождать полной расшифровки рунических заклятий, либо заняться ими самостоятельно. Тот, естественно, в восторг не пришел, но пыл поумерил и удовлетворился кратким отчетом о проделанной работе.

«Что ж, этот вредный старикан хотя бы благоразумен, – порадовалась Киара, делая пометку напротив очередной закорючки, порожденной воспаленным разумом Твари. – Видят боги, и без него дел невпроворот».