– Лучше Селима, меня-то ей не одолеть.

– Ну держись! – налетала на него Михримах.

Смеясь, Мехмед отбивался. Конечно, побеждал он, все же сильней.

Любимице Сулейман прощал все, даже мальчишечье поведение. Хуррем качала головой:

– Что будет, когда ей придет время выходить замуж? Какой отчаянный согласится иметь такую жену?

В ответ отец только смеялся.

С Михримах мог бы соперничать следующий за Селимом шехзаде Баязид: он и меч в руках держал лучше Селима, и знал больше, но никто – ни сестра, ни братья, ни отец – не замечали бедолагу. Ему отвели место рядом с самым маленьким и к тому же увечным Джихангиром. Баязид на пять лет старше, к тому же развит и физически, и умственно, и всего на год младше Селима, но этого сына и султан, и все остальные приравнивали к самому младшему.

– Михримах, давай я против тебя! – звонко выкрикнул Баязид. – Отец, можно?

Глаза мальчишки блестели. Конечно, он на три года младше сестры, но вполне способен дать ей отпор. Горящие глаза сына и почти тревожный взгляд дочери… Проиграть Мехмеду для Михримах не обидно, к тому же брат временами немного поддавался, делая это незаметно для самой сестры, но заметно для отца. Селима она одолевала честно, этот увалень просто не желал победы, ему все равно.

А вот Баязид сделает все, чтобы победить. И тогда гордость маленькой султанши будет уязвлена.

Султану предстояло выбрать между дочерью и сыном; он хорошо понимал, что строптивая Михримах, потерпев поражение от младшего брата, больше не возьмет меч в руки, даже учебный, это для девочки и не нужно, но…

Сулейман постарался рассмеяться не обидно.

– Придет и твое время, Баязид.

Мгновенно погас блеск в глазах сына, заставив Сулеймана почувствовать укол совести, зато загорелся у дочери. Михримах фыркнула:

– Подрасти, братец. Может, лет через пять, когда станешь постарше, тебе даже настоящий меч доверят…

В один прыжок Баязид оказался рядом с Михримах, зашипел ей в лицо:

– Когда у меня будет настоящий меч, я первым делом обрежу тебе косы!

С чувством швырнул учебный меч в сторону и, не оглядываясь даже на отца, зашагал прочь. Сулейман кивнул на сына его наставнику Лале Мустафе:

– Научите шехзаде вести себя подобающе…

Тот бросился догонять мальчика и без напоминания султана, наставнику тоже было обидно за униженного Баязида. Лала Мустафа был наставником обоих шехзаде – Селима и Баязида – и прекрасно знал, чего каждый стоит. Конечно, Баязида пока трудно сравнивать с самым старшим шехзаде, Мустафой, и даже с Мехмедом трудно, но он просто еще мал.

Любимцу отца Мехмеду пятнадцать, беспокойной красавице Михримах четырнадцать, Селиму двенадцать, а Баязиду всего одиннадцать. Ему трудно тягаться со старшими, но он все равно тягается, хотя все время встречает почти презрительное неприятие. Старшие норовят оттолкнуть Баязида к Джихангиру, которому всего шесть, шехзаде болен и слаб физически. Это несправедливо, Баязид толковей Селима, но наставник прекрасно понимает и другое: их с Селимом век недолог, кто бы из старших братьев не пришел к власти, смерть султана Сулеймана будет означать и смерть младших шехзаде. И Селим, и Баязид несмотря на свой юный возраст прекрасно это знают, только сознают по-разному.

Селим решил, что раз ему не стать следующим султаном (впереди два очень достойных брата – Мустафа и Мехмед), то не стоит и учиться чему-то. Он лентяй; то, что терпит поражение даже от сестры, не удивительно, было бы удивительней, если бы не терпел. А вот Баязид с таким положением не согласен, он хочет научиться всему и соревноваться хочет со старшими. Обидно, что не дают.