Я ведь назло ему прятала её.

Назло солгала, что переспала в ту ночь с тем пьяным придурком из клуба.

Назло. Всё, чтобы ему сделать гадость. Чтобы он понял, как это смертельно больно. Когда теряешь любимого человека.

А сейчас, глазея на эту милую парочку… Осознаю, что в первую очередь, я наказала собственную дочь. У нее мог быть отец всё это время. Настоящий папа.

Ни дед, и ни Вова.

Слезы презрения к самой себе пытаются выскользнуть из уголков глаз, но я промачиваю их салфеткой, чтобы Руслан не заметил.

Войдя в дом, мужчина с ребёнком на руках сразу двигается на второй этаж. Поднимаюсь за ним, осматриваясь вокруг. Большой, просторный холл с высоким потолком, лестница, отделанная модным светло-серым мрамором. Гостиная открытая. Там не так много мебели, но чудеснейшие окна в пол выходят на зеленую лужайку за домом.

Еще не добравшись до места, я точно знаю, что Алиев выдумал что-то грандиозное. Пустить пыль в глаза – это его любимое занятие. Сколько раз попадалась на эту удочку я?

Раз двадцать.

Тревожно продвигаюсь по широкому коридору, боясь, что из-за своей дурацкой шутки могу испортить дочери первое впечатление от дома отца.

Достигнув двери одной из комнат, Руслан бережно ставит Мию на пол и узнаёт:

– Готова, принцесса?

– Да, – кричит Мия, хлопая в ладоши.

Дверь растворяется, и я застываю от невероятной красоты.

Это самая розовая девичья комната, которую я видела когда-то в жизни. Огромное помещение прямо-таки фонтанирует всеми оттенками розового от бледных до ядовитых.

Мия, визжа от бешеного восторга и эмоций, гоняется по комнате. А я еле слышно обреченно спрашиваю:

– Как ты узнал?

Руслан пренебрежительно царапает меня взглядом.

– Прогнал твой лживый список того, что она любит через генерала, –вздыхает устало, присматривая за дочерью. – Я слишком хорошо тебя знаю, Рихтер.

Сочинить, что Мия обожает голубой цвет и терпеть не может розовый, было моей крошечной местью. Сейчас понимаю, что крайне бессмысленной и какой-то детской, что ли.

Ещё и от отца теперь попадет. Закусываю губу от обиды.

– Мия, там еще целый шкаф кукол. Пойдем, покажу, – выговаривает ей Руслан, а проходя мимо меня, медленно добавляет:

– Готовь задницу, Рихтер, безнаказанным я это не оставлю!

– Закатай губу, Алиев, – тяну в ответ, но он уже не слышит, потому что полностью занят дочерью.

Я усаживаюсь на нежно-розовый плюшевый пуфик, придвинутый к кровати с белоснежным балдахином. Моя Мия, бесспорно, девочка с характером, и чтобы завоевать ее доверие нужно немало постараться. К Вове она привыкала больше года. Ревновала смертельно. Даже приобнять меня не позволяла, сразу рыдала как не в себя. К отцу же дочь прониклась в первый же день.

Не знаю, может, зов крови? Я читала, что такое бывает.

Миюша слушает бархатную речь отца, приоткрыв рот, и внимательно рассматривает, словно не верит, что этот мужчина реальный.

В общем, ведет себя как собственная мать в молодости.

Они похожи. Когда вот так сидят, вместе, на полу в окружении нескольких десятков кукол, это особенно отчетливо заметно. Даже в повадках, во взмахе головы и в том, как завиваются волосы по линии роста у обоих – во всем ощущается их родственность, схожесть.

Уныло качаю головой, отворачиваясь к окну. Мысли все время уносятся в воспоминания.

Я… хотела от него забеременеть. Солгу, если скажу обратное.

В ту самую одну-единственную ночь я подумала… Подумала, что он наверняка рассердится на её последствия, но мне было всё равно! Я любила Алиева, желала заполучить этого мужчину без остатка.

А на войне все средства хороши. И честные, и не очень.