Чувствую себя пустым местом. От меня здесь вообще ничего не зависит, мое мнение никого не интересует.

На дрожащих ногах я выхожу из кабинета. Антон идет сзади, и это хорошо, потому что я не могу сейчас на него смотреть.

Или боюсь.

И голос его тоже боюсь услышать в виде моего приговора. Кажется, что мы выйдем из здания и он скажет мне убираться к черту из их с Есей жизней. Повоспитывала и хватит.

Я настолько не хочу злить Антона лишний раз, что даже не спрашиваю, куда он меня везет.

— Ты снимаешь? Адрес свой назови.

Продиктовываю улицу с домом и еще больше сжимаюсь на сиденье, когда бывший муж резко выкручивает руль, чтобы развернуть машину.

В подъезде опять темно из-за выключенной лампочки, и я подсвечиваю ступени телефоном.

— Убери свою моргалку, ослепишь ведь, — от лифта звучит знакомый голос, который теперь я считаю мерзким.

— От тридцати секунд ничего не будет, — зло отвечаю, поставив яркость на максимум.

— Так это ты, гулящая… — Зинаида Степановна продолжает на меня набрасываться. — Что, ребеночка отобрали, теперь мужиков проще водить будет? Ты, может, еще и проститутка? Поселилась рядом на мою голову…

— Бабуль, не завидуйте. Мы постараемся сильно не шуметь, — Антон спокойно отбивает ее подачу, приобнимая меня за талию.

— Хамло какое, вы поглядите. Лучше б с сумками мне помог.

Он действительно перехватывает пакеты у моей соседки. А потом с любопытством заглядывает внутрь прямо на глазах Зинаиды Степановны.

— Икорка, ананас, стейки из форели… Это вы на прибавку к пенсии так затарились? На ту, которая вам на карту капнула шесть дней назад?

У бабушки рот открывается.

— Ирод проклятый! А ну отдай сюда, все мое, честно заслуженное…

Пакеты она с силой вырывает сама и семенит в сторону лестничных пролетов, постоянно бросая на нас взгляды из-за плеча.

— Антон?..

Я одновременно хочу и поблагодарить его, и ударить за то, что выставил меня продажной.

— Потом, Даш. Сейчас я отчаянно пытаюсь удержать в себе завтрак, хоть там и был всего лишь кофе. Здесь всегда так воняет?

— Сам виноват. Разворошил кучу, вот и запахло, — намекаю на нелицеприятный характер своей соседки.

Мы смотрим друг на друга и синхронно улыбаемся.

5. Глава 5

Мой взгляд падает на коляску, как только мы заходим в квартиру. Я сжимаю кулаки и стараюсь ровно дышать, пропуская Антона вперед, чтобы он не увидел моей заминки.

— Даш? — он все-таки оборачивается.

— Все в порядке. Но я вряд ли приглашу тебя на кофе, так что…

— Ты сейчас соберешь по максимуму вещи моей…нашей дочери. У нас завтра проверка.

— Почему ты не мог сказать, что Еся вернется ко мне? Зачем нужно было врать?

— Кто тебе сказал, что я врал? Моя дочь не будет жить в этом клоповнике с неуравновешенными соседями поблизости.

— Но…

— Собирай вещи, Даша. Я и так уже на пределе.

Вся легкость после встречи с Зинаидой Степановной как будто схлынула. Антон снова вернулся в состояние дикого раздражения, а я пытаюсь даже не смотреть на него, потому что в противном случае все может очень плохо закончиться.

Я нахожу дорожную сумку на самой дальней полке в шкафу и принимаюсь за работу. Просто монотонно складывать одежду и игрушки у меня не получается — от каждого прикосновения к детской вещи я словно чувствую, как в ладони впиваются острые иголки.

Мне кажется, если Еся в ближайшие дни не окажется со мной, я свихнусь. По-настоящему.

Руки дрожат, когда я прикасаюсь к ее любимому пушистому ежику. Его нос немного погрызан, там четко виднеются следы молочных зубов Еськи.

Антон улавливает мой ступор, подходит, отбирая ежика и отправляя его в сумку ко всему остальному.

— Может, ты подумаешь и…