Я даже моргнуть не успела, как пущенная им стрела, вжикнула, рассекая воздух и впиваясь точно в грудь прекрасной Николетты. Женщина пронзительно вскрикнула, алое пятно растеклось по мешковине. Мать Одри умерла. Не от петли, а от острой стрелы, мгновенно пронзившей её сердце.

3. Глава 3

Рядом с убитой Николеттой вдруг тяжело упало грузное тело палача, в его толстую шею впилась вторая стрела, а вот шут-глашатай, которому должен был достаться третий снаряд, почувствовав неладное, вовремя отскочил, но всё же ранения не избежал - острое жало впилось ему в руку чуть выше локтя. Мужик взвыл и рухнул на деревянный помост, как подкошенный, подвывая и моля его спасти. Жалкое зрелище.

Тем временем вокруг нас всё пришло в движение: народ запаниковал (женщины заголосили, им вторил надрывный плач детей, которых зачем-то взяли на казнь — всё это одновременно просто оглушало!), живое людское море мощно разлилось в разные стороны, мешая королевским гвардейцам добраться до здания, с крыши которого стрелял лучник. Кстати, о нём - человека в тёмном плаще уже не было, он куда-то таинственно исчез.

Аманида продолжала орать, ругая на чём свет стоит нерасторопных стражей, даже со своего места я прекрасно видела, как от ярости полопались сосуды в глазах королевы.

- Идите за мной, - глухо приказал мой конвоир. Я понятливо кивнула, бросила последний взгляд на бездыханное тело герцогини, мысленно попрощалась с бедной женщиной, и двинулась следом за солдатом. Его широкая спина перекрывала мне весь обзор. Я могла бы сбежать - ничто не удерживало, вот только куда пойти? Без денег, без знаний о реалиях нового мира, в котором у меня пока не было ни одного доброжелательного знакомого. Потому шагала за гвардейцем ни на йоту от него не отставая.

С трудом преодолев расстояние от центра площади к выходу из неё, влились в поток немного успокоившихся горожан. Стрелок исчез, опасность миновала. Люди расходились по своим делам, успевая обменяться впечатлениями об увиденном. Я толком не вслушивалась в их болтовню, мне хотелось только одного - как можно скорее оказаться в тишине, чтобы ни единой души вокруг.

Мы ненадолго замерли подле каких-то женщин, ожидая, когда толпа чуть рассосётся, и я невольно прислушалась к беседе двух незнакомок.

- Бедненькая, но лучше так, чем висеть с синим лицом со сломанной петлёй шеей, - говорила одна женщина лет сорока другой, чуть помоложе. Её собеседница злобно фыркнула в ответ:

- Поделом! Хоть так, хоть сяк, всё одна дорога таким особам. Беспринципная тварюшка! Как она могла развлекаться с королём под носом королевы? Богопротивное то дело, и ждёт герцогиню тяжкое посмертие, душу её будут терзать низшие духи, смердящие адовы псы.

- Как ты можешь говорить такое? - вполне искренне воскликнула первая, сложила пальцы правой руки в щепоть, нарисовала перед собой невидимый круг и поставила в конце точку в центр воображаемой окружности. Собеседница тут же за ней повторила и всё же возразила:

- Мэри, я, что ли, не права? Всё, что сказала - истина.

Эта Мэри, воровато оглядевшись, приподнялась на цыпочки, чтобы, прижавшись к уху долговязой, прошептать:

- Поговаривают, Её Светлость была беременна от Его Величества. Королева узнала об этом...

Я скорее прочитала по губам, чем всё это услышала, а охранник, обернувшись ко мне, негромко окликнул:

- Леди Одри, поспешите.

Мужчина, оказывается, ушёл на несколько метров вперёд, а я замерла подле сплетниц, желая их подслушать. Но как бы мне ни хотелось узнать больше, всё же доверять болтовне горожанок не стоило - грош цена такой информации.