Глядя на мускулистую фигуру Сэфи, я ощутила тепло внизу живота и нарастающее чувство пульсации там. Надо действовать активнее! Я обеими руками крепко схватила его спину, прижалась к нему грудью и поцеловала его в губы:

– Я хочу тебя, Сэфи!

Мой соученик резко поднял правую руку, схватил меня за запястье и как-то мгновенно, не причинив мне боли, отдалил меня на расстояние шага:

– Меня не интересуют женщины, Тамира – монотонно произнёс он.

– Пойдём, друг мой, – Шафир схватил товарища за руку и повёл в следующую аудиторию. Тот последовал за ним.

Вот это номер! Неужели… Сэфи из тех, кого интересуют мужчины? Или он представитель малого процента людей, не проявляющих полового влечения, асексуалов. Вероятнее первое. Тогда неудивительно, что Шафир, будучи аристократом и при деньгах, живёт с ним, и они «много лет как вместе», и они постоянно ходят парой! Похоже, они и есть пара! Они любят друг друга! Из троих интересных мужчин двое увлеклись друг другом. Я сильно возбудилась, представив, как эти двое целуются, обнимаются и так далее, а потом к ним присоединяюсь я, и мы занимаемся сексом втроём.

Но Сэфи чётко сказал, что женщины его не интересуют, а значит, эта пара выбыла из моего списка. Зато один-то остался. Торлаг. Я нашла его в одном из коридоров Академии, когда он там прогуливался в одиночестве.

– Привет, северянин, – сказала я.

– Здравствуй, – поклонился он, – Тамира, да?

– Верно, – кивнула я, – патрицианка, приехавшая сюда из-под Виллена. Расскажи о себе, о своей родине.

– В наших суровых краях полгода царит зима, – хмуро произнёс Торлаг, – а из оставшейся половины четыре месяца льют ливни, и лишь пару недель длится прохладное пасмурное лето.

Я решил стать лекарем, потому что семь лет назад проснулся мой дар. Я научился видеть людей насквозь – в буквальном смысле. Видеть их кости, их органы. И, дотронувшись до больных людей, ощущать их боль. Вскоре я смог силой воли, контролируя энергии в собственном теле, исцелять лёгкие болезни вроде простуды или несварения желудка. Также я могу ощущать эмоции других людей!

– Очень интересно! Я тоже могу ощущать чужие эмоции! Полагаю, что это – наследственный дар от моего отца, мать рассказывала, что у него были какие-то колдовские способности! Кто твои родители, Торлаг?

– Мать – шаманка. Отца своего я не знал, он был странствующим воином, который ушёл, когда я был младенцем. Меня воспитала мать, а мужским занятиям меня учил дядя.

Тоже неизвестный отец! И тоже странные способности! Может, его отец связан с моим? Тут же возникла мысль, что у нас может быть один отец, и если я пересплю с Торлагом, это будет инцестом. Хотя нет, невозможно! Я куда смуглее моей матери, а Торлаг – напротив – бледнолицый голубоглазый блондин! Я облегчённо вздохнула.

– Я вырос в городе Гурбертепе, чьё название значит «Крепость рунного камня», – продолжал северянин, – Город был основан за пару лет до моего рождения Великим Шаманом. Он лишь иногда общается с нашим вождём. Остальное время, поднимаясь на Священную Гору, он медитирует и в трансе общается с Пирреном, богом-громовержцем, покровителем нашего народа, суллов. От Пиррена Великий Шаман заполучил множество знаний, которые передал нам.

– Какие же?

– Письменность, градостроительство, выплавку железа, картографию, математику. Пятнадцать лет назад Великий Шаман вновь поднялся на Священную Гору, обещав, что вернётся через десятки лет, и даст нам новые знания, когда наш народ созреет для них.

– Слушай, Торлаг, – томно произнесла я, схватив его за ягодицу, – может, вечером заглянешь в мою комнату и покажешь мне, как поднимается… твой шаман.