Я отправилась на поиски Эдды. Я нашла ее в кинохронике, в столь любимых итальянцами глянцевых иллюстрированных журналах, в библиотеках и архивах, в воспоминаниях и автобиографиях, включая ее собственную и многих других членов клана Муссолини. Однажды, по ее стопам, я приехала в таверну XVII века в деревушке Кантале на границе между Италией и Швейцарией. Называется таверна «Мадоннина», и, по преданию, однажды здесь менял лошадей Гарибальди, бежавший из ссылки после того, как его приговорили к смерти за участие в восстании в Пьемонте.

На втором этаже, в конце темного коридора, на одной из дверей я увидела табличку, которой здесь совершенно не ожидала: «Квартира Эдды Чиано». За дверью было несколько комнат, в которых Эдда провела ночь 9 января 1944 года, скрываясь от преследующих ее нацистов. Большая спальня и прилегающая к ней гостиная за эти годы не изменились: мебель ар-деко в египетском стиле, кровать со стойками из светлого красного дерева и выкрашенные в синий и темно-красный цвет стены. В глубине комнаты огромная железная ванна. Номер Эдды пользуется огромным спросом и стоит вдвое дороже остальных в этой гостинице.

Эдда была не только любимым дитя Муссолини и самой яркой, экзотической звездой фашизма. Она невероятно похожа на отца: тот же пронзительный, гипнотический взгляд, такая же эксцентричная, умная и живая натура. Воля у нее, как и у отца, была железная. Знаменитой Эдда стала в девятнадцать и в течение тринадцати лет была на переднем плане режима, временами самым близким доверенным лицом отца, его единственным другом. В то же время она никогда не желала мириться с культом мужского шовинизма, укреплявшимся с каждым годом фашистской диктатуры. Власть увлекала ее, она играла с нею, как и со всем остальным в жизни, играла интуитивно и порывисто, зачастую не отдавая себе отчет в собственной силе.

Все диктаторы оставляют после себя мифы. Муссолини от других отличает то, что еще до прихода к власти он заложил и все время укреплял свой собственный культ, и, когда стал диктатором, культ этот охватил всю Италию. Его внешний вид, каждое сказанное, написанное им слово, каждая его мысль и каждый поступок становились известны всей стране.

Эдду определить не так просто. Окружавший ее отца миф распространился на всю семью Муссолини, и особенно на самую умную и самую загадочную из его детей. Еще при жизни их слова и дела приукрашались, искажались, романтизировались и часто просто придумывались; они сами внесли немалый вклад в иногда фантастическое изложение событий. Отделить факты от вымыслов, нагроможденных поколениями поклонников, родственников, журналистов и историков, – задача невероятно сложная, тем более усложняемая мифами, крутящимися вокруг самой Эдды; очевидно, что не все приведенные в этой книге эпизоды или цитаты правдивы. Однако все нижеизложенное соответствует правде настолько близко, насколько мне удалось эту правду установить.

Судьба Эдды неразрывно связана с судьбой ее отца, она подлинный представитель того, что фашизм сделал – и не сделал – с итальянцами. Иногда рок настигал ее так быстро, что жизнь ее, казалось, идет по пути, предсказанному греческими трагедиями. Муссолини и фашизм сделали Эдду такой, какой она стала. Чтобы понять ее, нужно понять то, что итальянцы называют il ventennio Fascista, двадцатилетие фашистского режима, когда видение и воля Муссолини определяли все стороны итальянской жизни – спорт, образование, медицину, культуру, работу. И больше всего они определяли Эдду, которая восхищалась отцом, любила его, но подчас и ненавидела.