Ведь дома я так ничего и не поела, даже крошки во рту не было, так как сучка Аделаида вывела меня из себя, а потом и отец встал на ее сторону. Порой я очень жалею, что бабушка далеко от меня, где-то в Таиланде греет косточки уже более десяти лет и к нам крайне редко приезжает. Да и папа рад, что теща не появляется в нашем особняке так часто.

Слышу легкое покашливание от Глеба. Поворачиваю к нему голову и понимаю, что подвисла на добрых две минуты. Просто вся в мыслях утонула, что даже не замечала ничего вокруг. Особенно того, что он слишком уж долго задерживал на мне свой проникновенный взгляд чертовски прекрасных голубых глаз. Тут не только мурашки танцульки на теле устроят, но и парад с электрическим током, затрагивающим все участки кожи.

- Неужели, кто-то доверил тебе защищать их интересы в суде? – ну вот не могу я без колкостей, так и лезут они наружу. Поддеть же преподавателя – дело святое. – Не боялись быть опозоренными?

- Тебе когда-нибудь говорили, что ты та еще язва? – кладет руки на спинку дивана и закидывает ногу на ногу. Как будто сам Аполлон передо мной сейчас сидит, а я как бедная крестьянка отчитываюсь за свои действия перед самим Богом.

- Язва может плохо сказаться на вашем желудке, Глеб Александрович, – намеренно ему выкаю, чтобы хоть какие-то границы соблюсти. – Потом долго будете избавляться от страшного диагноза.

Все-таки сажусь на противоположную сторону дивана, наклоняюсь за вкусняшкой и, откусив кусочек…просто пропадаю в удовольствии. Все мои вкусовые рецепторы взрываются от оргазма вкуса. Глаза закатываются, а изо рта вырывается непроизвольный стон. Краем глаза замечаю, что Глеб как-то странно ерзает на месте и отодвигает край свитера, словно ему в нем очень дискомфортно.

Что это с ним происходит? Непонятно.

Перевожу взгляд с него, на пирожное, потом повторяю свое действие, пытаясь сложить в голове два плюс два. И только спустя секунд эдак десять соображаю, что тут не так.

Глеб Александрович, похоже, завелся от моих стонов, больше напоминающих время секса. Ох! Такого я не ожидала. Но все-таки мысленно надеваю рожки черта на голову, решаясь на некоторые шалости. Надо снова его отставить в подвешенном состоянии. Буду для него «динамо».

- Запить не желаешь, Инга? – приподнимает вверх брови, когда я чуть ближе к нему пододвигаюсь, якобы не доставая до чашки с чаем. – Еще подавишься, а я буду в этом виноват. В больницу не повезу, – еще чуть ближе.

В нос тут же ударяет запах туалетной воды, точно сводящей с ума. Дима всегда так много парфюма на себя выливал и всегда очень приторный. Мне порой приходилось нос демонстративно затыкать, чтобы в обморок не свалиться.

Глеб же пахнет свежестью, морским бризом, напоминающим о наших с мамой путешествиях в теплые страны. Хоть это и было всего лишь пару раз, но воспоминания так четко проносятся в голове, что я снова отвлекаюсь и даже не замечаю, как мужчина притягивает меня к себе и за секунду сажает на колени, положив бесцеремонно руки на мою задницу.

В глазах горит пламя желания, а в живота касается возбужденный член, скрытый за тканью брюк. Желваки на его скулах ходуном ходят, а вот грудь тяжело и часто вздымается, аж сердце бешено бьется. Мне по душе такая реакция на мою персону.

Упираюсь своим лбом в его, опустив глаза ниже пояса и даже не шевелясь. Просто наслаждаюсь своеобразным единением и спокойствием. Какое-то странное ощущение пронзает все тело горячими, электрическими импульсами. Мне уютно в его объятьях, мне очень комфортно. Словно тихая гавань для уставшей путницы, лишенной дома.