- Я у себя дома, Ада, – сажусь чуть подальше от нее, с трудом себя сдерживаю, чтобы не уйти в свою комнату. – А вот ты тут в гостях находишься.

Хоть она и живет с нами под одной крышей уже полтора года, я не могу не подколоть ее, что прав у девки нет никаких. Но никогда настоящей хозяйкой тут не станет. Не будет расхаживать по дому, отдавая глупые приказы и унижая людей. Не станет носить нашу фамилию. Я ни за что этого не допущу. Пусть даже не мечтает.

- Я, между прочим, практически твоя мачеха, Инга, – а сколько наглости в голосе. – Проявляй ко мне должное уважение, – надменность так и лезет у нее из всех щелей. Тоже мне королева Британии. – Когда-нибудь я стану женой твоего отца и подарю ему сына.

Что? Я не ослышалась сейчас?

- Даже не думай об этом, Ада, – чуть наклоняюсь над столом. – Тебе никогда не занять место моей мамы, – вцепиться бы в ее космы и ударить пару раз башкой об стену.

- Грядут перемены, моя милая, – коварно усмехается, напоминая гиену, увидевшую долгожданную жертву. – Не думай, что папка вечно будет потакать твоим капризам и вставать на твою сторону, Инга. Лучше бы он тебя в зарубежный ВУЗ отправил, чем позволил остаться в России. Ему надо свою жизнь устраивать, а не восемнадцатилетней дочке в задницу дуть. Прошло то время, дорогая, – чертова сучка, которой место на улице, в самой глубокой канаве.

Да, для папы я всегда была любимой дочкой, которую он обеспечивал всем необходимым, выполнял любую просьбу, порой даже самую фантастическую. Мог много работать, разъезжая по командировкам, но никогда обо мне не забывал, всегда старался рядом быть, особенно после гибели моих младшего брата и мамы.

Тогда он стал просто гипер-опекаемым родителем, иногда не позволял сделать лишний шаг. Но я не злилась на него, понимала, что таким образом он обо мне заботится, всегда ставя выше всех любовниц, с которыми подолгу не задерживался. Только вот с появлением в нашем доме Аделаиды все кардинально изменилось. Ей удалось так приворожить отца, что он все свое время стал ей уделять, поселил в особняке, так еще и обеспечил деньгами для всех ее нужд.

- Ты обычная содержанка, моя дорогая Ада, – вижу, как глаза сужает и со злости сжимает в руке вилку. – Любовница влиятельного человека в городе, которые дает тебе деньги за… – театральная пауза, – интимные услуги. Ведь на большее ты, увы, не способна. Тебя подобрали с улицы. Обычная певичка в местном баре, где на тебя дрочат приезжие дальнобойщики, пока ты глотку надрываешь на сцене.

Не сразу понимаю, что выражение ее лица резко изменилось. Теперь она не злится, а выглядит очень даже довольной. Коварно и хитро улыбается, словно бы забрала первенство в нашей ссоре. Нагло восседает на стуле, вдруг почувствовав некую власть. И что это она смотрит мне за спину? Только не говорите мне… Там не должен быть…

- Немедленно извинись, Инга, – грозный голос отца похож на раскат самого сильного грома. – Инга!

Машет рукой, мол, давай, дорогая дочь, унижайся перед Аделаидой. Скажи ей «прости меня» с чувством, тактом, расстановкой. Покажи, что тебе очень и очень стыдно за свои слова.

- С чего бы это вдруг я должна перед ней извиняться, папа? Она мне никто!

У Аделаиды чуть ли не радуга из пятой точки выпрыгивает, так ей нравится, что отец меня сейчас отчитывает как маленькую девочку. Вот не вовремя он домой приехал. Должен же еще в командировке находиться как минимум сутки, но, похоже, решил своей ненаглядной сделать сюрприз.

Уставший, в расстегнутой рубашке и слегка помятом костюме, Павел Аркадьевич еле на ногах стоит, видно, что поездка его вымотала, но при этом он не теряет грозности в голосе. Он пытается подавить меня своим взглядом голубых глаз, метающих молнии.