— О чем ты, мама?
— Посмотри!
Мама буквально втиснула планшет в руки Лили. Девушка взяла его, как змею, боясь внезапного укуса, открыла и… замерла: на первой же фотографии была она. Она танцевала, размахивая бокалом с шампанским, как саблей. Дальше было еще хуже: Лиля с пьяными глазами, Лиля на коленях у парня, Лиля в коридоре пытается поцеловать Димку и — вишенка на торте — Лиля запускает банку с пивом.
Неизвестный фотограф заснял ее в момент замаха. Лицо искажено злостью, под глазами потеки туши, пальцы левой руки сжаты в кулак.
— Ма-ма… — тихо прошептала девушка.
«Какая сволочь это сняла? И почему я не видела, как меня фотографируют? И кто выложил так быстро? Да еще сообщил маме», — в ужасе перебирала версии Лиля.
— Ты хочешь сказать, что это твой двойник?
— Н-нет. Но…
— И какое теперь оправдание?
Лиля промолчала, давая матери возможность высказаться. Оправданий у нее не было, но и рассказывать, что сбежала на вечеринку из-за Димки Рокотова, она не собиралась. Она знала, как мама предприимчива в делах отсекания ненужных особей от своей драгоценной дочери.
— Я очень в тебе разочарована, — продолжала мама, постукивая хлыстом по ноге. Лиля не отрывала от ее движений взгляда, как кролик, который следит за покачиванием головы кобры.
— Но как ты узнала? Еще раннее утро!
— Меня разбудила тетя Аделина.
«Все ясно! У этой ведьмы старческая бессонница. Научилась пользоваться планшетом, вот и сидит в нем всю ночь. Но кто сфотографировал? Узнаю — прибью!» — злилась Лиля, но продолжала стоять навытяжку: мама должна выпустить пар, и лучше ее в этот момент не провоцировать, не дай бог узнает о том, что ее девочка сотворила с охраной.
— Тетя увидела твои снимки в интернете, — продолжила мама. — Поздравляю, дочка, ты на вершине славы. Вернее, первая в поисковике по запросам. Дочь магната Владимирского показала себя в лучшем свете. Мало того, что явилась на вечер в домашней пижаме, так еще и вела себя как простолюдинка.
«И кому надо отслеживать эти запросы? Только тетке. Пусть лучше за своим сыночком- бездельником следит!»
— Ну, ма-ма! Я пижаму потом сняла.
— Не мамкай! Я вообще не хочу с тобой разговаривать! — прикрикнула Марта Эриковна.
— Мамочка, миленькая, прости меня! — Лиля бросилась к ней, уловив в ее голосе нотки растерянности. Она обняла мать и звонко поцеловала ее в щеку. Та не сопротивлялась, и Лиля поняла это как шанс объясниться (в разумных пределах, естественно). — Так уж вышло! Закончилась зачетная неделя, мы все устали, а тут у однокурсника день рождения.
— Могла бы просто попросить разрешения, зачем сбегать?
— Я боялась, что ты меня не отпустишь, — захныкала Лиля, заискивающе заглядывая в глаза матери.
— Я еще с охраной разберусь. Зачем мне такие сторожа? Моя дочь беспрепятственно выходит из дома и возвращается обратно, а я узнаю об этом от тетки, которая живет в другой стране.
Вот здесь Лиля почувствовала реальную опасность. Надо что-то делать! Но что? Бог с ней, с мансардой! Прорвемся! Наказание может быть похуже, например, переведут на заочное обучение и запрут дома на замок. Или выдадут замуж. О ужас!
— Мамочка, хочешь, я с тобой поеду на прогулку?
— Ты же не любишь лошадей?
— Я? Ну что ты! Я просто редко на них катаюсь, — солгала Лиля, которая до дрожи в коленях боялась этих прогулок после того, как ее в детстве сбросил на землю строптивый пони. Но готова была пойти на такую жертву, чтобы отвлечь мать от мысли об охране. — Подожди меня. Я сейчас. Посиди минутку.
Лиля открыла шкаф-купе и вытащила конный наряд. Ее пальцы подрагивали.