– Ну, Настюха, придумай что-нибудь, – канючила Лиля, не зная, каким способом вырваться из дома.

Что делать? Просто невезуха какая-то. Она чуть не плакала.

И мама сегодня, как назло, не пошла в фитнес-центр, а пригласила тренера к себе: Лиля слышала ритмичные звуки музыки, доносившиеся из домашнего спортивного зала.

– Лиль, ты как-нибудь сама, – откликнулась Настя. – Я тебя буду ждать в такси в десять вечера у ворот твоего дома. Если не выйдешь, тогда, увы, уеду, Димку твоего заберет Анька Стрельникова. Она на него давно глаз положила.

– Настя, не трави душу. Я ей глаза выцарапаю, пусть только попробует. – Лиля разозлилась не на шутку. – В десять не рано? Родители еще спать не лягут.

– Нет. Мы пока доедем до клубешника, уже ночь на дворе будет. Все пропустим.

– Да понимаю я, не рви душу!

– А ты снотворное родителям в ужин подсыпь.

– Ты с ума сошла! Хочешь, чтобы я в кутузку загремела? Маман это быстро организует. Или все карты заберет, без гроша в кармане оставит. Тогда точно придется о выходах забыть. А то еще вообще за границу отправит, чтобы под ногами не мешалась.

– Короче, Лилька, думай сама. Покедова!

– Хорошо ей говорить! – ворчала девушка. – У нее родители из-за границы не вылезают. Живет практически весь год одна, а тут тотальный контроль!

Да, у Лили была другая ситуация. Строгая немка-мать, воспитанная такими же непреклонными родителями, контролировала каждый шаг дочери.

Правда, Лиля себе в этом признавалась, она не была послушной овечкой, постоянно попадала в нелепые ситуации. В результате мать уже не знала, как выучить дочь и выдать ее замуж поскорее, сбыть с рук постоянную головную боль.

Так ничего и не придумав, Лиля осторожно выглянула за дверь комнаты и прислушалась. Где-то внизу, в глубине дома она слышала голоса родителей, а это значит, сбежать точно не получится: вся прислуга ее будет караулить.

Но сдаваться она не умела. Характер, что называется, нордический. Если что-то задумывала, то шла к цели напролом.

Девушка вернулась к себе. Она побродила по комнате, прикидывая, как лучше одеться, чтобы не вызвать подозрений, и подошла к зеркалу, стоявшему на полу. Лиля прикладывала к себе наряды и отбрасывала их на кровать: в любом платье она вызывает подозрение. Разве что осталось нацепить на себя пижаму.

– Стоп! А это идея! – обрадовалась она. – Пижамный стиль сейчас в моде. И мама не догадается, что я так собираюсь выйти из дома.

Лиля надела короткие кожаные шорты и блестящий серебристый топ, а сверху нацепила на себя кокетливую пижаму, сунула ноги в домашние тапочки-зайчики и вышла из комнаты. Никакого макияжа, все естественно и скромно. Настя наверняка прихватит косметику с собой.

Она спускалась по лестнице и прислушивалась. Так, здесь скрипит ступенька. Надо ее перешагнуть. А тут она задевает плечом картину, значит, должна спускаться ближе к перилам. А еще камеры. Лиля знала, где они находятся, осталось каким-то образом не попасть под объектив.

Или… идея созрела мгновенно. Быстрее, в спальню родителей. Девушка бесшумно поднялась на второй этаж, и сразу бросилась к прикроватной тумбочке, где она знала, мама хранит снотворное. Она открыла пузырек, высыпала на ладонь две таблетки, подумала немного и добавила еще две.

Также бесшумно снова побежала вниз, но спуститься не успела.

– Лиля, ты куда? – услышала она голос мамы. – Зачем так рано надела пижаму?

Женщина стояла у подножия лестницы и смотрела на дочь. Тонкую фигуру обтягивали шорты и спортивная майка, лоб и шея лоснились от пота, и Марта Эриковна аккуратно промокала их полотенцем.

– Ох, я что-то утомилась, – ответила девушка и зевнула во весь рот.