– Смотри, как бы ты сам потом под моими окнами не сидел.

Вот же дурочка смешная.

– Куда едем, Андрей Вячеславович? – уточняет Петр из-за руля.

И правда, куда? Правильнее, конечно, будет подстраховаться и поехать в гостиницу – так девчонка не узнает мой адрес, и это избавит меня от задачи выпинывать ее из своей квартиры, если бы не одно «но»: слишком много заморочек для той, кого я хочу больше проучить, чем трахнуть.

– Домой.

Я бросаю взгляд в зеркало заднего вида, чтобы оценить состояние девчонки. Смотрит в окно, нижнюю губу в рот всосала. Все равно странно. Не похожа она на давалку легкомысленную, и точно не из тех, кто папика себе ищет. Одежда, сумка, обувь – все от дизайнеров. Носит она их непринужденно, без дешевых понтов, явно обеспечена с рождения. И какого черта я снова что-то пытаюсь анализировать? Наверное, чтобы было чем дорогой заняться.

– Подъезжай завтра к десяти, – говорю Петру, когда мы останавливаемся возле моего дома на Полянке.

Выхожу на улицу и смотрю на пассажирскую дверь – девчонка явно выходить не торопится. Ждет, что я для нее открою? Не дождется. Ни к чему весь этот романтический флер сегодня.

Через несколько секунд дверь приоткрывается, в зазоре появляется нога, а потом и сама Липучка. Запоминать ее имя мне не хочется, поэтому дорогой я придумал ей это прозвище.

– У тебя тут квартира? А у меня здесь неподалеку подруга живет, кстати, и я к ней…

– Стоп, – перебиваю ее, пока мы не ввязались в диалог о поиске вероятных общих знакомых. – Мне неинтересно. Все вещи из машины забрала?

Насупленный вид и утвердительный кивок.

– Тогда идем.

Моя квартира расположена на втором этаже, так что неловкой поездки на лифте со случайными переглядываниями я удачно оказываюсь лишен.

– Проходи. – Беру Липучку под локоть, отчего она вздрагивает всем телом, и подталкиваю в прихожую. – Ванная направо, спальня налево, – инструктирую ее, пока скидываю обувь. Бросаю пиджак на кушетку и, на ходу ослабляя галстук, прохожу на кухню, чтобы налить себе воды. Девчонка появляется несколько секунд спустя и почему-то на цыпочках. Щеки порозовели, ресницы опущены, пальцы теребят ремень на сумке.

– У тебя есть вино? – ее голос звучит сипло, и она, прочистив горло, повторяет громче: – Вино у тебя есть?

Я даю себе секунду, чтобы оценить степень романтичности распития вина в своей квартире, и прихожу к выводу, что ничего страшного в этом нет. Напиться ей вряд ли удастся, зато избавит от неловкости и даст мне время сходить в душ.

Открываю дверь винного шкафа и извлекаю оттуда первую попавшуюся бутылку. Сам я не любитель этого напитка, но мне так часто дарят его благодарные клиенты и партнеры по работе, что пришлось местом хранения озаботиться. В те редкие разы, когда ко мне наведываются гости, запас красного сухого выручает.

Налив вино в бокал, протягиваю его Липучке, и встречаю ее пристальный взгляд на своем лице.

– Спасибо тебе, Андрей, – очевидно, слышала мое имя от Петра. Теплые пальцы, принимающие фужер, касаются моих, задерживаясь на секунду дольше, чем это нужно. Кажется, девчонка решила перейти в наступление.

Как и обычно, я не ошибаюсь. Губы изогнула в улыбке, локтями уперлась в стол, поясницу прогнула, зад выпятила. И даже ступню вверх задрала. Признаю, поза эффектная, но уж слишком нарочитая. Ее естественная неловкость мне куда более симпатична.

– Знаешь, а мне у тебя очень нравится, Андрей. – Липучка вращает ножку бокала тонкими пальцами, голос звучит на два тона ниже. Точно вошла в образ потрошительницы членов. Она явно и дальше собирается продолжать спектакль – даже губы призывно обводит языком, но в этот момент что-то идет не так: ее правый локоть проскальзывает по мраморной поверхности, отчего она заваливается грудью вперед, едва не ударяясь об стол носом. Томное выражение слетает с лица, и ему на смену приходят румянец и растерянность.