Только любовь к сыну перевешивала внезапно обрушившиеся на нее чувства к интенданту. Илиас сдерживал ее порывы и возвращал к трудным мыслям о том, почему она оказалась на острове и как ей отсюда выбраться. Одной улыбкой малыш топил весь лед в ее сердце. Ради него она готова была обманывать, юлить, врать даже Сулему, испытывать терпение судьбы. Все ради его безопасности. Все ради лишней минутки рядом с ним.

В одну  из таких обеденных вылазок, Габриэлла  задержалась в «домике» дольше обычного. Она кормила и укачивала сына. А потом решила заодно и переодеть. У персонала детского дома, который состоял из нескольких вольных женщин, ушел на выходной. Постоянно жила с детьми только старая Дивал, а у нее руки до гигиенических процедур без помощников дойдут только к вечеру. Закончив и поцеловав на прощание ребенка, она пулей выскочила на улицу. Надо было возвращаться на смену как можно быстрее, пока никто из надзирателей ее не увидел.

– 320-я! Стоять! – грубый окрик нагнал ее почти сразу.

«О нет! Дерна! Пропала я!», – с ужасом подумал Би, но не подав виду, повернулась к надзирательнице.

– Почему не на смене? Отряд заступил десять минут назад! – рявкнула ей в лицо Дерна.

– Не уследила за временем, простите, – тихо, стараясь не смотреть на жуткую женщину, ответила Габриэлла.

– Думаешь, ты хитрее всех? Думаешь я не знаю, кого ты прячешь от начальства?

Арестантка испуганно подняла глаза. «Боги! Как она узнала? Только не Дерна!»

– За временем не уследила, говоришь?

Би осторожно кивнула.

– Ну так сейчас я твое чувство времени подправлю, – с этими словами надзирательница со всей силы наотмашь ударила ее по лицу, сбив с ног. Би упала, неудачно придавив собственным телом правую руку, но, не обращая внимания на боль, сразу попыталась сгруппироваться и встать. Потому что весь лагерь знал как любит это чудовище считать чужие ребра. Но как она не старалась, сапог надзирательницы оказался быстрее. Удар пришелся в живот, Би задохнулась и сжалась в комок, уткнувшись лицом в померзшую траву. «Вставай, вставай!». Еще один удар выбил из нее сдавленный стон. Она инстинктивно попыталась закрыться от побоев дрожащими руками.

Громкий окрик, заставил надзирательницу обернуться.

– Что?! Здесь?! Происходит?!

 «Слава Богам! Сулем!»

Интендант спешился с  вороного коня. Судя по тому, как тот тяжело дышал, он скакал сюда галопом с другого конца огромного двора. Издалека ему было не видно, кто именно попал под раздачу.

Амир наклонился, чтобы помочь арестантке подняться и в ужасе узнал в ней Би. Руки ее тряслись, а пульсирующая боль в животе не дала разогнуться, слезы блестели на щеках, правая скула моментально стала наливаться синим кровоподтеком.

– Дерна, что вы творите?! —рявкнул он, – Объяснитесь немедленно!

– Господин Амир, эта девка опоздала на работы на десять минут. Пошла кормить своего ублюдка и забыла о времени, – надзирательница злобно ткнула в сторону Би пальцем.– А недоноска своего она от всех скрывает. У меня нет отметок или справок от Лоры, подтверждающих ее материнство. Но ребенок у нее точно есть. Я видела.

Глаза королевы потемнели от желания свернуть шею этой кошмарной женщине.

На Сулема тоже было страшно смотреть.Губы превратились в тонкую линию, меж бровей пролегла морщина.  Казалось, он сейчас сам задушит свою подчиненную на глазах у всех. Но Амир, взяв себя в руки, тихо, угрожающим тоном, сказал:

– Дерна, я запрещаю применять вам физические методы наказания к любой из заключенных. Завтра ровно в семь утра я жду всех надзирателей у себя в кабинете на совещание. Вы лично отвечаете за стопроцентную явку. Можете идти.