- А Веронику мою помнишь? - Папа произносит это совершенно не вовремя. Я как раз пытаюсь пережевать все, что затолкала в рот. Мои глаза вот-вот выпадут из орбит и все, о чем я сейчас молюсь, это чтобы не закашляться.
Я чувствую на себе три пары глаз. Если мама с папой на меня смотрят с чувством гордости и умилением, то вот бородач меня своим взглядом прожигает.
Наконец прожевав, я чуть не выпаливаю:
"Что смотришь?! Я могу себе позволить все на этом столе. Возраст и хороший метаболизм сделают свое дело. А вот тебе, оливьеху придется отработать в зале, хорошенько попотев."
- Помню маленькой девочкой. Постоянно под ногами путалась, - у меня даже рот распахивается от таких слов. Это он меня сейчас назойливой назвал?!
Папа и мама громко смеются, явно не разделяя моей обиды.
- Да, Ника всегда была как электровеник. Только ее куда-то посадишь, она уже спрыгнула и помогает тебе подписывать документы.
Папа заходится в громком смехе, а бородач прищуривается и продолжает на меня смотреть. Как будто говоря, что с того времени ничего не изменилось. Я как была назойливой девочкой, такой и осталось.
- Да, я помню как она изрисовала нам накладную и у нас были проблемы с поставками, - выдает Арс, а я воспринимаю это сейчас как нытье взрослого дядьки, который жалуется на ребенка. Ой ты боже мой, иди пожалею.
- Вы явно не справлялись со своими обязанностями, - поджимаю губы, - я ускорила активность вашей работы.
Все снова смеются, а бородач продолжает на меня нагло пялиться. Его явно забавляет вот такой формат мероприятия. Мои щеки пылают, а от негодования аж распирает.
- Ника и сейчас такая, - мама вступает в разговор, - постоянно чем-то занята. Одновременно делает тысячу дел. Никогда не может спокойно усидеть на месте. Все дергается, прыгает.... Во всякие авантюры попадает.
С каждым новым маминым словом, я краснею все гуще, а взгляд Арса становится все прожигательнее. Этот разговор сейчас приобретает новые оттенки. Потому что в памяти всплывает прошлая ночь. Пальцы Арсения, которые сейчас сжимают вилку, сжимали мою ягодицу. У меня там остались синяки, я утром проверяла.
Мне становится жарко за какие-то секунды. Внутри все вспыхивает. Это семейное застолье начинает меня жутко напрягать. Потому что кажется, что других тем, кроме как я, здесь не предвидится. А слушать вот все я не хочу. Потому что меня сейчас выставили в таком свете, что бородач еле от дикого ржача удерживается.
Когда мама начинает рассказывать ее любимую историю про то, как я сама поменяла себе памперс, я резко поднимаюсь со стула. Гул стоит такой, что все обращают на меня внимание.
- Чай кто-то будет? - Говорю слишком резко, потому что не могу сдержать эмоций.
- Никусь, ты что обиделась? - Мама вскидывает брови и смотрит на меня.
- Нет, просто меня Катя ждет в Малине, а обсуждать милые истории из детства можно и без моего присутствия.
- Наташа, ну она уже взрослая девочка, невеста, - от слов папы я краснею еще сильнее и закатываю глаза к потолку, - а ты сейчас про памперсы...
Арсений посмеивается, а я сильнее сжав тарелку срываюсь с места.
- Папуль, я побегу к Кате, - возвращаюсь и клюю отца в щеку, на маму не смотрю, она провинилась, я обижена, - было очень приятно познакомиться, Арсений.
Поворачиваюсь к бородачу и делаю вид, что не вижу его предупредительного взгляда. Я его ослушалась и ему это не нравится.
- Ника, там дождь и холодно, может, перенесешь встречу с подругой? - Мама все-таки высказывает свое недовольство. Хочу уже сказать, что я достаточно взрослая для того, чтобы воспользоваться зонтиком, как тут происходит то, чего я совершенно не ожидала.