Надо бы радоваться. А Алексису вдруг стало не по себе. Муторно как-то и тошно. И почему-то жалко Валерию.

Хотя, с чего жалеть? Сестренка – куда счастливее запертых по особнякам и поместьям мидантийских девиц. И девиц всех прочих стран.

Кроме разве вольного острова Элевтерис.

- Тебя еще не вывозят в свет? – поинтересовался юноша.

Знал бы отец, чем сейчас занимается сын, – за голову бы схватился. Полугода не прошло, как попался с той вдовой, – и уже распивает вино, запершись в одной комнате с незамужней девицей. В спальне! Вдобавок – в час, когда почти вся Квирина уже дрыхнет сном праведников.

- Нет. – Валерия определенно любит смеяться. Знает, какой у нее красивый голос и как ей идет улыбка? Осторожно, Алексис! – Но у нас «еще» не говорят. В Сантэе могут вывезти и в одиннадцать.

Как же странно она улыбается – губы, ямочки на щеках. А глаза – нет. Огромные черные глазищи.

Не такая уж у тебя веселая жизнь, сестренка. И не слишком-то радует тебя твоя «свобода». Это ведь еще и одиночество. И тоскливые вечера в пустом особняке. Не всегда ведь здесь гостят болтливые кузены.

- А с мачехой ты на приемы не ездишь? Или она и не предлагает?

- Почему – предлагает. - А вот теперь улыбка исчезла. Стерлась. Зато наметились жесткие складки возле губ. Слишком жесткие для ее лет. Почти как у Гизелы. А сами губы сошлись в одну линию. Тонкую. – Предлагает. И отец настаивает. С каждым днем – всё чаще. Я сама не хочу.

- Почему?! – В Мидантии половина девиц душу бы Темному заложили за возможность выехать в таком возрасте. Да еще и без отцов. – У вас же полная свобода. Никто косо не посмотрит.

- Как тебе сказать, Алексис… - закушенные губы, нахмуренные брови. И очень серьезные глаза. – Свобода – это возможность делать то, что хочешь сам, а не то, что хотели бы на твоем месте другие.

Она права. А вот у Алексиса не хватило в свое время ума понять многое. Например, что если в политические интриги влезть можно – это еще не значит «нужно».

- А что ты делаешь на стадионе?

- Бегаю, - легкое пожатие точеных плечиков. - Метаю диск. Из лука стреляю. Фехтую.

- И… как?

Из всех виденных Алексисом женщин фехтовала только Мидантийская Пантера. И даже она вряд ли развлекалась на досуге стрельбой из лука. Предпочитала пистолет. Он эффективнее.

- Первое место в возрастной группе до двадцати лет.

- А в каком виде спорта?

- Во всех.

Алексис, не удержавшись, присвистнул. Громко.

- Это не совсем честно. У меня преимущество. Папа раньше нанимал мне учителей… до того, как женился на Клодии.

Любопытно, сколько мужей успела сменить мачеха прежде?

- Валерия, а у вас… вы действительно на стадионе только бегаете и диск метаете?

- И фехтуем, - знакомая улыбка вернулась на хорошенькое личико.

- И фехтуете? – подыграл он.

- А что еще мы должны там делать?

Прекрасно она всё поняла. Вон как лукаво ухмыляется. Даже глаза уже не так серьезны.

Или это вино начало действовать? Наконец-то. Судя по тому, как медленно пьянеет Валерия, – неразбавленное хлещет далеко не впервые. Прежде компанию дяде составляла она? Или разбавляла тоску в одиночестве?

- Ну я бы на вашем месте обязательно с кем-нибудь познакомился, - подыграл кузине Алексис.

Сейчас она заявит, что, конечно же, знакомится – у нее полно подруг.

- Так тебе всё и скажи, кузен! - рассмеялась сестренка. – Вот поедем туда завтра – и знакомься, сколько влезет.

- А у вас это действительно разрешено?! – Может, и в самом деле закусить гранатом? Пожалуй, слишком много сладостей – это уже перебор. - Вот так – открыто?

- Слушай, кузен, ты откуда прибыл? Из Мидантии или из Эвитана? Может, прямо из его северных провинций? Или и вовсе – из Союза Свободных Городов?