– Не смей! – приказал Андрес, подходя к наглецу.

– Иначе – что?

Я сглотнула. Кто это может быть? Откуда столько презрения? Андрес промолчал. Я непонимающе дернула головой.

– Где мать?

– В «Оне Синем».

Не говоря ни слова, Андрес развернулся и пошел обратно к двери. Я перевела взгляд с парня на императора. За это мгновение наглец оказался на последней ступеньке лестницы и оттуда кинул картинку, заставившую меня сделать шаг назад: воспоминание последней встречи с Петиром у его дома. Взяв меня за руку, Андрес покинул дом.

– Кто это? – поморщилась я. К глазам подкатывали слезы. Я же ничего ему не сделала. Мы вообще незнакомы!

– Сын Кларисс.

Я удивленно обернулась. О сыне Кларисс история умалчивала…

– Почему он такой?

– Ну а каким может быть ребенок, с пяти лет знающий, что его отец – могущественный император Объединенных земель, сильнейший псионик на Земле оставил их с матерью, уходя в другой мир. Зная… – Андрес осекся. Я поняла, что больше мне знать не положено.

Когда мы перешли улицу и зашли в дверь под вывеской, с которой подмигивал синий старик, я прижалась к стене. Глаза в ужасе расширились. Уши заполнил гомон незнакомой музыки и криков. Андрес встал рядом. Нас мгновенно окружили защитные рамки. Я испуганно озиралась: в «Оне Синем» во всю бушевала драка.

– Ты не вмешаешься?

– В драку северян? – в его голосе слышалась ирония, – это первое правило для любого, кто посещает север: «Никогда не вмешивайся в споры северян». Раньше это правило звучало как: «Никогда не вмешивайся в споры островитян». При малейшем вмешательстве вся эта толпа мгновенно развернется против тебя.

Я вскинула брови и посмотрела в зал. Смотреть было на что…

Я видела драки в тавернах Турхема. Я участвовала в тренировочных боях магов. То, что происходило здесь не было похоже ни на что. Летало всё и все. Люди зависали на потолке и стенах, швыряясь мебелью, льдом, огнем, ножами, друг другом. Прямо рядом с нами здоровенный чернобородый детина колошматил такого же, но лысого кулаком по лысине. Над ними зависло нечто, похожее на кузнечика, и смеялось, отбиваясь от летящих со всех сторон ножей из стали и льда. Я потрясла головой.

Заметив нас, этот странный человек, все так же оставаясь на потолке, свесился вниз. Я отпрыгнула, когда губы этого существа прикоснулись к щеке Андреса.

– Вот где ты… – засмеялся он.

Я онемела.

– Я сейчас… – оно прижалось к потолку и мгновенно оказалось в другом углу, смахнув по пути всех, кто стоял на «верхнем полу».

Хватая ртом воздух, я смотрела на императора. В следующее мгновение музыка замолкла и все недовольно замерли.

– Играй! – крикнул кто-то далеко слева.

– Кларисс, верни инструмент!

– Друзья, я вынуждена покинуть вас. Ко мне приехали гости. Хорошо повеселиться! – существо, которое назвали столь много значащим для меня именем, отдало нечто, являющееся музыкальным инструментом, музыканту и спрыгнуло с помоста.

– О-о! Это же босяк к нам пожаловал! – послышался возглас слева. Андрес улыбнулся, оборачиваясь в ту сторону.

– Рад приветствовать, Кролик! – кивнул в ответ.

– Босяк, выпей с нами! – зашумел зал.

– Как там юга, еще целы?

– Ты не собираешься забрать у нас Кларисс?

– Разве что на эту ночь, – улыбнулся Андрес.

Я поежилась от новой волны недоумения и уткнула взгляд в мокрые доски пола.

Зал же загоготал. Тем временем Кларисс медленно шла сквозь толпу. Выше половины здоровяков, неимоверно худая; с вытянутым, некрасивым лицом и длинными растрепанными соломенными волосами. Неужели это – Кларисс? Неужели ее любил Ранцесс? Да и все, кто ее знал… Не верю!

– Что это за ангел? – спросила она, беря мой подбородок в ладонь.