Кэроу улыбнулась, продолжая жевать. Ясри налила каждому по чашке чая – как они любили, Бримстоуну – с четырьмя кусками сахара. По прошествии стольких лет Кэроу не переставала удивляться, что Продавец желаний – сладкоежка. Допив чай, он продолжил свою нескончаемую работу: нанизывание зубов на нити.

– Арабский сернобык, – определила Кэроу, когда он выбрал из лотка очередной зуб.

Бримстоуна это не впечатлило.

– Антилопу узнает каждый.

– Тогда спроси что-нибудь потруднее.

Он протянул акулий зуб, и Кэроу вспомнила, как в детстве она сидела здесь рядом с ним и изучала зубы.

– Мако, – сказала она.

– Какая из них?

– М-м-м, э-э-э… – Она размышляла, зажав зуб между большим и указательным пальцами. Бримстоун учил ее с пеленок, и по едва ощутимым вибрациям она могла определить, кому принадлежит зуб и цел ли он.

– Короткоплавниковая, – заявила она.

Он крякнул, и это означало, что ее старания оценены.

– А ты знал, – спросила Кэроу, – что эмбрионы акулы-мако поедают друг друга в утробе?

Ласкающая Авигет Исса брезгливо фыркнула.

– Это действительно так. На свет появляются только зародыши-каннибалы. Представляете, если бы люди так делали?

Она закинула ноги на стол, однако, заметив тяжелый взгляд Бримстоуна, почти сразу убрала.

Теплая атмосфера в лавке убаюкивала. Хотелось устроиться на раскладушке в укромном уголке под стареньким лоскутным одеялом, которое Ясри когда-то сшила специально для нее.

– Бримстоун, – нерешительно сказала она, – как ты думаешь…

В это мгновение раздался неистовый стук.

– Вот те на! – Собиравшая посуду Ясри взволнованно щелкнула клювом.

Позади рабочего места Твиги в темном углу лавки была еще одна дверь, которая ни разу за всю жизнь Кэроу не открывалась в ее присутствии. Она понятия не имела, что за ней.

И снова стук, такой яростный, что в склянках задребезжали зубы. Бримстоун поднялся. Кэроу знала, что ей тоже следует встать и быстро уйти, однако, вжавшись в спинку стула, она попросила:

– Можно мне остаться? Лягу потихоньку на раскладушку в уголке. Я не буду подсматривать…

– Кэроу, – строго произнес Бримстоун. – Ты знаешь правила.

– Ненавижу правила.

Он шагнул к ней и приготовился скинуть со стула, если она не послушается, но девушка подскочила сама, подняв вверх руки.

– Ладно, ладно.

Под непрекращающийся стук Кэроу накинула пальто, захватила с подноса еще один рогалик и пошла за Иссой в переднюю.

Она не стала спрашивать, кто пришел, – секреты Бримстоуна Исса никогда не выдавала, – и лишь обронила чуточку жалостливо:

– Собиралась спросить Бримстоуна, можно ли мне переночевать.

Исса поцеловала ее в щеку.

– О, милая девочка, вот было бы хорошо. Давай переждем здесь, как раньше.

Когда Кэроу была слишком маленькой, чтобы выставлять ее одну на улицу, они с Иссой уходили сюда и порой часами просиживали в этом крохотном пространстве. Исса развлекала ее песнями и рисованием – тогда Кэроу впервые им и увлеклась, или возлагала ей на голову венки из ядовитых змей, пока Бримстоун встречался с теми, кто приходил через заднюю дверь.

– Ты можешь вернуться позже, – предложила Исса.

– Ничего, – ответила Кэроу. – Я пойду.

Исса сжала ее руку.

– Сладких снов, милая девочка.

Съежившись, Кэроу шагнула в холод. Часы на башнях пражских улиц били полночь, долгий и беспокойный понедельник подошел к концу.

Акива стоял на краю плоской крыши в Эр-Рияде и смотрел вниз, на дверь в узком переулке – на вид такую же неприметную, как и все остальные, но он чувствовал жгучую ауру ее чар, как боль за глазами.

Один из выходов дьявола в мир людей.

Широко раскрыв огромные крылья – невидимые, видна была лишь их тень на земле, – Акива спланировал вниз и приземлился в россыпи искр. Подметальщик улиц бросился на колени, но Акива, не обратив на него внимания, повернулся лицом к двери и крепко сжал рукоять меча. Больше всего на свете ему хотелось вынуть клинок из ножен и ворваться внутрь, покончить со всем прямо здесь, в лавке Бримстоуна, пролить кровь, но магическая сила порталов не позволяла – не стоило даже пытаться, – и он сделал то, зачем явился сюда.