Белый – для благочестия. Черный – за тех, кого нет. Алый – для агнца.

В ряду позади жриц, между Ариком и Раффи, на самом краешке своего стула, сидела Нив. Через вуаль Рэд все фигуры казались залитыми кровью.

Верховная жрица Валлейды – эта должность являлась высшей в религиозной иерархии на континенте – стояла перед Рэд. По сравнению с другими жрицами шлейф плаща Верховной был самым длинным, а плащ – самым белым. Она стояла лицом к алтарю, спиной к собравшейся публике, и шлейф ее плаща стекал с края помоста, собираясь в лужу белой ткани.

«Благочестие аж хлещет через край». – Рэд проглотила дикий, безумный смех, который начал распирать ее изнутри.

Верховная жрица шагнула вперед. Лицо ее, как и у всех остальных, пряталось в тени глубокого капюшона. Зофия занимала эту должность, сколько Рэд себя помнила. Длинные волосы жрицы так давно лишились своего первоначального цвета, что никто уже и не помнил, каким он был. Лицо ее покрывали морщины; Верховная жрица была в возрасте, хотя никто не мог точно сказать в каком – только то, что она была очень стара. В руках она нежно, как младенца, держала белую ветку. Зофия осторожно передала ветку жрице справа от себя.

Жриц учили сдерживать себя, но все же на лице каждой священнослужительницы из-под бесстрастной маски проглядывало хоть какое-то чувство. Хотя бы радость. Но та жрица, которой сейчас передали ветку, рыжая и голубоглазая, смотрела на Рэд с холодным безразличием энтомолога, наблюдающего за насекомым. Ничто не изменилось в ее глазах, когда Зофия протянула руку и, собирая в руках ярды ткани, приподняла вуаль Рэд.

Страх, который принцесса загоняла глубоко вглубь себя, едва не вырвался наружу, когда с нее сдернули вуаль – словно эта тонкая ткань была своего рода доспехом, защищавшим ее. Рэд вцепилась в край алтаря так, что чуть не обломала ногти.

– Мы чтим твою жертву, Вторая Дочь, – прошептала Зофия.

Она отступила на шаг и воздела руки к потолку. Остальные жрицы последовали ее примеру, и волна поднимаемых рук раскатилась от возвышения по всему залу.

На один короткий, ослепительный момент Рэд подумала о побеге. Забыть об осколке магии, ворочающемся в ее груди, и попытаться спасти себя, а не всех остальных. Как далеко она продвинется, если прямо сейчас бросится прочь с этого алтаря, путаясь в алом балахоне? Нападут ли они со спины? Изобьют ли, чтобы остановить? Обратит ли Волк внимание на то, что Вторую Дочь доставили к нему всю в синяках?

Она снова впилась ногтями в камень. Один из них наконец сломался.

– Кальденора из дома Андралин, – объявила Верховная жрица в потолок, начиная перечисление Вторых Дочерей. – Отправлена в двести десятом году по заключении Сделки.

Кальденора принадлежала совсем к другому дому, чем Рэд, – она происходила из Андралинов, как и Гайя. Кальденора была совсем ребенком, когда Волк принес тело Гайи на край леса. А год спустя после этого из Диколесья хлынули чудовища – твари, словно сотканные из теней. По рассказам очевидцев, то были просто ожившие кусочки тьмы, которые могли принять любую форму. К тому времени как у Кальденоры появился Знак, чудовища опустошали северные деревни уже почти десять лет и, по некоторым сведениям, иногда добирались до Флорианы и Медусии.

Поначалу никто не знал, в чем смысл Знака. Но однажды ночью Кальденора, не просыпаясь и босая, побрела в сторону Диколесья, как если бы что-то тянуло ее туда. После этого все наконец стало понятно: в чем смысл Сделки, записанной на куске белой коры, что хранился в Святилище, и что все происходящее – следствие смерти Гайи. Они отправили Кальденору в Диколесье. И монстры исчезли, растаяли, как тени.